Протестантская молитва для еды

Этикет христианской общины

Владимир ПОПОВ (Тамбов, Россия)

Стремление вести себя прилично уходит в глубь тысячелетий истории человечества. Оно зафиксировано в древнейших письменных документах и существовало ещё до появления письменности.

Христианина по праву называют интеллигентом сердца. Новое одухотворённое сердце, дарованное Богом, формирует постепенно и внешний стиль поведения.

Сам Господь посредством Духа Святого учит нас, производит в любящих Его сердцах «хотение и действие по Своему благоволению». Один брат как-то заметил: «Я думаю, что если жить по закону Духа жизни, то даже простой человек станет вполне культурным».

С этим нельзя не согласиться, потому что внутренний голос Духа Божия всегда может вовремя подсказать: «Ваш голос слишком громкий» или «Этот смех неуместный». Он останавливает нас, когда мы, скажем, протягиваем руку, чтобы просмотреть книгу, лежащую в комнате другого человека, и напоминает нам, что мы не имеем право на это, не испросив прежде разрешения.

Самая величайшая степень благоприличия и благопристойности необходима в том священном месте, при входе в которое мы обязаны всегда вспоминать слова Христа: «дом Мой домом молитвы наречётся».

Как бы высоко ни было наше общественное положение, мы никогда не должны входить в церковь с чувством собственного превосходства над другими. Ведь перед Богом все равны, и вполне возможно, что среди незаметных братьев и сестёр есть и такие, которые по своей святости истинно христианской жизни и по прекрасным качествам души стоят перед Богом несравненно выше нас.

Тщеславие есть порок, в каких бы условиях жизни оно ни проявлялось. Оно особенно предосудительно, когда дерзает являться именно там, где даже простая скромность недостаточна, а необходимо полнейшее и глубокое смирение.

Поэтому, идя в церковь, следует быть одетым вполне прилично, по слову апостола Павла (Рим. 16:2). Но в то же время просто, избегая бьющей в глаза роскоши и наряда, которые отвлекали бы на себя всеобщее внимание. Такого рода наряд неуместен в церкви, потому что нарушает молитвенное настроение присутствующих.

В церковь мы идём освежить и согреть душу молитвой и слушанием Слова Божия. Ходить в церковь по привычке или для того, чтобы людей посмотреть и себя показать, в высшей степени неблагоговейно и неприлично.

Оглядываться в церкви по сторонам, перемигиваться со знакомыми, смеяться, разговаривать, осматривать, кто как одет и тому подобное крайне неприлично и предосудительно.

Приходить в церковь слишком поздно или уходить из церкви раньше окончания богослужения, без особых на то уважительных причин, никогда не следует; покидать церковь во время проповеди особенно неприлично.

Можно ли, общаясь с окружающими, громко смеяться? Грех это или не грех? Прилично это или нет? Подобные вопросы часто вспыхивают в христианской среде. И подход к ним довольно-таки разноречивый.

Известно замечание Павла: «Также сквернословие и пустословие и смехотворство не приличны вам» (Еф. 5:4).

Иисус Христос резко осуждал смех, идущий от пустоты и легкомыслия: «Горе вам, смеющиеся ныне!» (Лк. 6:25). Ясно, что это осуждение относилось к людям, жизненный девиз которых: «Ешь, пей, веселись и ни о чём серьёзном не думай!»

Частый и громкий смех – признак легкомыслия (Ек.2:2; 7:6). Но всё-таки мы отметим, что смех смеху рознь.

Надо учитывать и то, что иногда мудрые назидательные мысли бывают облечены в юмористическую форму. Поэтому лёгкая, добродушная усмешка от неожиданного поворота мысли или события, имеющего поучительное значение, вряд ли будет считаться неприличной. Кроме того, всякие бытовые ссоры и неурядицы легче переносятся при наличии у членов семьи незлобивого тонкого юмора.

Любопытное рассуждение о смехе мы находим в одной из проповедей Иоанна Златоуста на празднике Пасхи. «Или смех есть зло? – спрашивает он. – Нет, смех не зло, но чрезмерность и неуместность есть зло. Смех вложен в душу нашу, дабы душа отдыхала, а не для того, чтобы она была расплескана…»

Христианин не может быть похожим на угрюмых фарисеев. Он, как носитель высшей, небесной радости, приветлив и открыт всем людям. Его лицо это – зеркало души. Если душа в мире с Богом и с ближним, то и лицо, соответственно, не может не озаряться искренней, мягкой и лучистой улыбкой.

Рассказывают, что христианский подвижник Серафим Саровский при встрече с людьми приветствовал их словами: «Христос воскрес!», и ласково называя каждого: «Радость моя».

Будем помнить и понимать, что христианство – это не религия мрака, уныния и отчаяния, а духовно обогащенная жизнь и радостное хождение во свете Божием.

Приличие и благонравие необходимо соблюдать и во время еды. Ведь приём пищи, с библейской точки зрения, есть священнодействие.

«Итак, едите ли, пьёте ли, или (иное) что делаете, всё делайте в славу Божию», – говорит апостол Павел (1Кор. 10:31).

Стол – такой же алтарь Божий. Недаром пища освящается молитвой благословения и благодарения (1Тим.4:4-5). Поэтому всякая несдержанность, распущенность и несобранность во время еды недопустима. Очень неприятна для окружающих и нервозная поспешность во время еды.

«Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объедением», – слышим мы призыв Иисуса Христа (Лк.21:34).

Это предупреждение также исполнено практической мудрости. Тяжело нагруженный корабль сбавляет скорость и делается малоподвижным. К чему приводит излишество в пище? Прямое следствие его – сонливость, притупление умственных и духовных способностей. Оно расслабляет не только тело, но и сердце.

Некоторые люди полагают, что соблюдение правил личной гигиены имеет отношение лишь к здоровью человека, но это глубоко ошибочное мнение.

Появление в обществе плохо умытого и неряшливо одетого человека считается признаком отсутствия у него элементарной культуры. Известное выражение классика русской литературы А.П.Чехова: «В человеке всё должно быть прекрасно, и душа, и лицо, и одежда, и мысли» – полностью применимо в христианской жизни и поведении.

Добавить комментарий Отменить ответ

Протестантские сми: журнал протестантизм в России, протестанты в России. Сми христианские новости: религия, христианское радио и музыка, телевидение благих новостей.

Протестантская молитва для еды

Православные часто молятся по молитвослову. То есть, они произносят слова молитвы не свои собственные, а читают или проговаривают наизусть уже готовые, много веков назад составленные и записанные молитвы других людей, которых Церковь считает святыми.

У нас же никаких молитвословов нет, и нет принципиально! Мы полагаем, что нельзя молиться чужими молитвами, а нужно молиться своими словами, от сердца. Ведь Бог есть наш Отец, а разве хорошо с отцом разговаривать заученным текстом? Если Христос, Апостолы и все библейские праведники молились, как мы считаем, своими словами, то и мы должны также молиться. Наши отношения с Богом должны быть личными, живыми.

В одной из проповедей наш пастор сравнивал православные молитвы по молитвеннику с тем, как если бы некий человек, прочтя письмо своего знакомого к своему отцу и пленившись красотой, стройностью и возвышенным поэтическим слогом этого письма, решил скопировать его и послать его своему отцу. Будет ли рад такому письму отец? Нет, ведь он желает, чтобы его сын сам, пусть и не так красиво, как другие, написал ему письмо от себя, от своего сердца. Поэтому, лучше молиться нескладно, но лишь бы не формально, лично, от себя, от сердца.

Так о молитве учат, и похожие примеры приводят все протестанты. Конечно, когда нам преподносят подобные истории в таком контексте, то трудно не согласиться, что молитвы по молитвослову есть какой-то бездушный холодный формализм, устраняющий наши личные отношения с Богом.

Итак, давайте узнаем, что думают и как понимают данные вопросы православные, а заодно и посмотрим, не осуждаем ли мы сами себя своими же словами, и не молимся ли мы сами заученными молитвами?

И в Дидахе Апостолы повторяют эту заповедь для всей Церкви, говоря: “Также не должны вы молиться как лицемеры, но как повелел Господь в Своём Евангелии, так и молитесь: Отче наш, сущий на небесах… Молитесь так трижды в день” (гл. 8) 1 . Поэтому, молитвой “Отче наш” Церковь молится со времён апостольских и до сих пор. В начале каждого богослужения, молебна и так называемой “требы” православные произносят молитву “Отче наш”, называемой ещё Господней молитвой, а также в процессе и в конце службы эта молитва может ещё не раз повторяться.

Некоторые же протестанты, как было замечено, не считают своей обязанностью молится молитвой “Отче наш”, и никогда или почти никогда ею не молятся. Тем не менее, большинство молятся этой молитвой слово в слово, то есть заученно. В нашей артёмовской баптистской общине был обычай иногда всей общиной, стоя на коленях, петь молитву “Отче наш”. Таким образом, мы хотя и редко, но всё же молимся заученной молитвой. И неужели один тот факт, что эта молитва уже давно составлена и записана, и произносится нами заучено, а не придумывается на ходу, делает её холодной, формальной и бессердечной? Неужели данный факт делает эту молитву чужим письмом, неприятным Богу и устраняет возможность помолиться Богу этой молитвой от сердца? Нет, конечно! Мы ведь понимаем, что Господню молитву, хоть она и заученная, можно произнести Богу лично от себя, от всего сердца.

Баптисты, – уместно здесь вспомнить, – часто поют одну песню, положенную на стихи М. Лермонтова, которая в нашем сборнике “Песнь возрождения” находится под № 221. Вот её текст:

Теснится ль в сердце грусть,

Одну молитву чудную

Твержу я наизусть.

Есть сила благодатная

В созвучьи слов живых,

И дышит непонятная,

Святая прелесть в них.

С души как бремя скатится,

И верится, и плачется,

И так легко, легко. “.

Кстати сказать, в своём стихотворении Михаил Лермонтов писал о молитве “Богородице Дево, радуйся”. В любом случае, эти слова посвящены какой-то православной, давно составленной и слово в слово многими повторяемой молитве.

1) Все протестанты используют сборники псалмов и песен. Например, у баптистов, как уже было замечено, самый известный сборник песен – “Песнь Возрождения”, в котором есть раздел песнопений, называемый “молитвенные”. Эти песнопения есть не что иное, как молитвы, положенные на музыку. Открываем и читаем начала этих псалмов. № 21: “Услышь мольбу и вздох души моей, хочу Тебя, мой Бог, любить сильней”. № 22: “Ближе, Господь к Тебе, ближе к Тебе”. № 24: “О Боже милостивый, благослови ты нас”. № 26: “Услышь слова мои Ты ныне”. № 27 содержит перефразированную молитву “Отче наш”: “О наш Отец на небесах! Прими моление мое”. № 30: “Не пройди, Иисус, меня Ты, дух не осеня” – и т.д.

Почти в каждом из наших молитвенных псалмов есть прямое обращение к Богу 2 . Потому они и называются молитвенными, и потому при пении этих псалмов мы всегда встаём, так как понимаем, что эти псалмы есть молитва к Богу, а сидя у нас молиться не принято. Таким образом, мы постоянно, на каждом собрании молимся Богу чужими, человеческими, записанными и заученными молитвами 3 !

Заметим, эти молитвы, которыми мы молимся – человеческие; их не Христос составил для нас, как молитву “Отче наш”. И при этом мы понимаем, что хорошо молиться такими молитвами; что ими можно молиться и не формально, а от всего сердца и от всей души; что такие молитвы не оскорбляют отцовских чувств Бога; что их никак нельзя сравнивать с формальным и холодным чужим письмом. Так почему же мы тогда обвиняем православных в том, что они молятся Богу составленными другими людьми молитвами, если сами постоянно молимся Богу таковыми же молитвами?

2) Мы постоянно читаем книгу Псалтирь, которая в значительной мере состоит из молитв Давида и других псалмопевцев. Если мы благоговейно и молитвенно прочитываем эти псалмы, то мы молимся Богу чужими, записанными молитвами – и ни как иначе!

В мою бытность в баптизме на собраниях нашей общины практиковалось пение на коленях некоторых молитвенных псалмов из Псалтири. То есть, мы молились Богу не своими личными молитвами, а молитвами псалмопевцев. И если в начале 90-х годов после перехода в новый большой дом молитвы эта традиция артемовской общиной баптистов была, по всей видимости, позабыта, то произошло это отнюдь не потому, что баптисты осознали и покаялись в том, что оскорбляют Бога, молясь записанными, формальными, не личными и не идущими от сердца чужими молитвами, а потому, что в протестантизме вообще очень мало постоянства 4 . Но принципиально, конечно, такая практика не осуждается и, наверное, сохраняется в других баптистских общинах.

Кстати сказать, Псалтирь есть древнейший молитвослов не только евреев, но и христианской Церкви, по которому она от начала своего существования воспевает и возносит Богу молитвы. Многие древние святые чрезвычайно похвально говорили об этой книге, свидетельствуя о великой пользе употребления её для моления 5 . Поэтому, до сих пор Псалтирь занимает важнейшее место в православном богослужении, молебнах и требах, на которых постоянно читаются соответствующие псалмы. И самые любимые и наиболее часто читаемые Православной Церковью псалмы это 50-й покаянный псалом Давида, и величественный, полный веры и надежды на Бога 90-й псалом, которые многие православные знают наизусть.

Кстати, многие баптисты сохранили эту православную традицию, и также выучивают 90-й псалом на память, в трудных обстоятельствах, повторяя его: во время войны его твердили наизусть особенно часто как православные, так и баптисты. Так что же, когда баптист молится Богу заученной – а не своей личной – молитвой, произнося 90-й псалом слово в слово, то неужели от этого его молитва становится холодной, формальной и неугодной Богу? Неужели эти слова нельзя повторять со слезами от самой глубины сердца?

3) Вспомним евангелизации 6 с участием самых известных наших “евангелистов” 7 Билли Грэмма и Виктора Гамма 8 . В конце своей речи заграничный гость призывал людей выйти вперёд и произнести покаянную молитву. Как она происходила? Проповедник произносил молитву по частям, а все вышедшие вперёд повторяли эту молитву за ним слово в слово. После этого он радостно сообщал людям, что Бог услышал их молитву и вписал их имена в книгу жизни. Но какая же это их молитва, если они не составляли её сами, а повторяли за другим, заученно? Ведь мы в этом случае понимаем, что такую молитву Бог может услышать; что она может быть и сердечной, ведь слова молитвы подбираются такие, которые должны соответствовать состоянию сердца кающегося грешника.

4) Во многих протестантских брошюрах, буклетах, теле- и радио передачах, в конце помещается текст покаянной молитвы с призывом к читателю помолиться Богу этой молитвой и с обещанием того, что Бог услышит и простит его. Опять же, мы видим пример того, как протестанты призывают молиться чужими молитвами, полагая, естественно, что такая молитва может быть сердечной и услышанной Богом, если, произнося её, человек понимает и соглашается с её смыслом и, так сказать, пропускает через себя.

5) Как родители учат своих детей молиться? Не скажу обо всех протестантах, но меня мой отец учил молиться так: он произносил молитву по фразам, а я её слово в слово повторял. Таким образом, наши дети часто молятся заученно, словами своих родителей, но разве мы думаем, что такую молитву Бог не слышит и что она Ему не может быть угодна? Разве мы думаем, что заученность детской молитвы обязательно делает её холодной и бессердечной? Нет, конечно же: мы понимаем, что такая детская молитва может быть весьма Богоугодной. Православные же ощущают себя, по заповеди Христа (см. Мф. 18:3,4), именно детьми. Они, кстати, постоянно именуются “чадами” (то есть детьми) Церкви. Поэтому, как баптистский ребёнок повторяет за своим отцом молитву, так и православные вот так по-детски повторяют за своими духовными отцами предлагаемые ими молитвы.

Итак, обвиняя православных в использовании записанных и заученных чужих молитв мы не осознаём и не замечаем того, что мы сами постоянно молимся и предлагаем другим молиться чужими молитвами. Да, православные, конечно, больше и чаще молятся общими и выученными молитвами, но важен сам принцип – мы также молимся молитвами, составленными другими людьми!

Нет, в том, чтобы молиться молитвами других нет ничего дурного и не допустимого. И пример чужого письма здесь крайне неуместен, ибо оно было написано чужим человеком другому отцу. В Церкви же все люди уже “не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу” (Еф. 2:19), братья во Христе, у которых один Отец. Если уж говорить о примере письма, то хороший отец никогда не обидится, если его дети все вместе напишут ему одно общее письмо. И даже если писал письмо кто-то один, старший сын, а другие, меньшие, только слушали и соглашались, то неужели они меньше любят своего отца? Неужели те же тёплые и нежные чувства к своему родителю, которые вложил старший сын в письмо к отцу, не могут наполнять и сердца младших детей? Ведь когда мы поём общим пением молитвенный псалом, то все мы обращаемся к Богу одними, одинаковыми словами. И разве при этом мы не можем обращаться к Богу лично и каждый от своего сердца?

Почему нам так неприятна и даже, можно сказать, оскорбительна мысль о молитве молитвами других? На то есть две главные причины.

1) Мы очень настаиваем на важности личных отношений со Христом. Это формулировка, – наряду с такими, как “вера во Христа как своего личного Спасителя” и “только Писание”, – является ключевой для протестантизма, его важнейшей характеристикой. Молитва же к Богу словами других лишает нас, по нашему ощущению, именно вот этой важнейшей составляющей наших отношений с Богом – личностности!

На самом же деле, такое мышление превратно. Как в Псалтири, так и в православных молитвах, составленными святыми, нет ничего такого, что не имеет отношения ко всем христианам. Пророк Давид и православные святые в молитвах прославляют и благодарят Бога, признают пред Богом свою греховность и никчемность, просят прощения о своих грехах, испрашивают душеполезные блага и т.д.

Все эти слова – актуальны и уместны для каждого христианина во все времена! Если св. Иоанн Златоуст молился: “Господи, не оставь меня. Господи, не введи меня в напасть. Господи, дай мне смирение, целомудрие и послушание” и т.д. 9 , то это не значит, что эти же слова я уже не могу произнести от себя лично, что они ко мне уже не относятся, что мне обязательно нужно придумать какие-то другие слова. Молиться такими словами хорошо и полезно многим, и их повторение, как и повторение, например, слов молитвы “Отче наш”, никак не лишит человека его личных отношений со Христом, ибо каждый лично молит Бога о даровании лично ему смирения, целомудрия и послушания, и среди нас нет таковых, кому молиться об этом не нужно, кому эти качества не нужны. То есть, в молитвах всех христиан, причём во все времена, есть огромная единая основа, благодаря которой многие молитвы будут уместны, актуальны, благодатны и назидательны для всех христиан.

Вернёмся, опять, к примеру наших псалмов для общего пения. Молитвенно мы обращаемся к Богу такими словами: “Научи меня, Боже, молиться, Твой священный закон соблюдать; научи гордым сердцем смириться, Твою волю во всём исполнять. Чтобы жил Ты во мне безраздельно, Дух Святой чтоб во мне пребывал, чтоб любил я Тебя беспредельно и лишь имя Твоё прославлял” 10 .

Эту молитву кто-то составил от своего сердца, от первого лица, но может ли кто-то из нас, баптистов, сказать, что в этой молитве есть слова, которые ко мне не относятся? Кто из нас не нуждается в том, чтобы его Бог научил молиться, исполнять Его священный закон или смиряться сердцем? Никто. Мы понимаем, что слова этой молитвы актуальны для всех нас, и произнесение их никак не лишает нас наших личных отношений с Богом. И важно отметить, что в этом псалме каждый из нас обращается к Богу лично: “научи меня…, чтобы жил Ты во мне…”, хотя эти слова и не мы составили.

Кроме того, ведь даже когда мы молимся Богу своими молитвами, мы очень часто выражаем одни и те же мысли, пусть и не слово в слово. Все наши молитвы, как правило, имеют одну общую схему. Вначале мы благодарим Бога, потом просим о чём либо, а в конце славословим и заканчиваем словом “аминь”. Каждое утро мы просим благословения на день, а вечером – на ночь. Перед едой, например, в нашей семье постоянно произносили одну и ту же короткую молитву: “Господи, благослови и освяти эту пищу, аминь”. И если перед едой три раза в день десятки лет просить Бога благословения над пищей, то избежать повторения молитвы будет очень трудно. Можно поизощряться и придумать несколько вариантов этой молитвы, но они тоже будут повторяться, ибо на каждый приём пищи новой молитвы не придумать. Да и нужно ли это? Лучше однажды составить самые подходящие, классические, правильные слова для молитвы перед едой и молится ею постоянно, каждый раз молясь от сердца, чем постоянно пытаться выдумать что-то новое, по неразумию считая, что новизна молитвы есть важнейшее и непременное условие сердечной и искренней молитвы.

В начале и в конце каждого нашего собрания наш пресвитер произносит, по сути, одну и ту же молитву, часто дословно или почти дословно повторяя одни и те же фразы 11 . Даже если его молитва не повторяется слово в слово, то по сути он всегда перед началом собрания молится об одном и том же: благодарит Бога за возможность собраться и прославить Его имя и просит Его благословить собрание и Самому Духом пребывать на нем и научать нас.

Некоторые современные молодые пастора, желая избегать повторений, стараются постоянно придумывать какие-то новые формулировки в молитве. Но всё это – искусственные попытки показать, что наши отношения с Богом всегда свежие и живые. Мы просто не хотим понять и признать цикличность жизни, признать, что в нашей жизни есть постоянно повторяющиеся моменты (как-то: утро, вечер, приём пищи, начало и конец собрания и т.д.), когда хорошо произносить молитву одного содержания, и что этот фактор никак не лишает нас наших личных отношений со Христом. Ведь если мы каждое утро и каждый вечер на протяжении десятилетий говорим своей жене и детям одну и ту же заученную фразу “доброе утро” и “спокойной ночи”, то этот факт не говорит ещё о потере личных отношений с нашими близкими, а, скорее, наоборот – о наличии живых отношений, что мы не теряем личный контакт с ними и не забываем в нужное время сказать нужные слова. Поэтому, постоянное повторении одних и тех же молитв многими христианами вовсе не лишает их личных отношений со Христом.

Мы скажем, что несмотря на общую для всех христиан единую базу в молитвах, у нас ведь есть переживания, просьбы и благодарения к Богу, связанные с нашими личными жизненными неповторимыми обстоятельствами, которые мы хотим выразить Богу своими словами. Так в чём же трудность? Православие, давая своим чадам примеры лучших молитв и призывая их молиться этими молитвами, никоим образом не препятствует и не запрещает им молиться также своими молитвами. Напротив, православные пастыри призывают учиться и стараться молиться к Богу своими словами 12 .

И хорошие примеры молитв как раз и способствуют тому, чтобы человек научился сам правильно и Богоугодно молиться. Одним словом, молитвы по молитвослову никак не препятствуют и не исключают молитв своими словами. Православие об этом вопросе может сказать нам, протестантам, вслед за Господом: “сие надлежало делать, и того не оставлять” (Лк. 11:42).

2) Нас оскорбляет сама мысль и само предложение Церкви молиться молитвами других по причине нашей гордости и самомнения. Мы понимаем, что через молитвослов Церковь желает научить нас молиться, и это уже нас оскорбляет, ведь учить молиться можно детей или новообращённых, как мы и делаем, но не нас. Как правило, протестанты очень быстро начинают почитать себя духовно зрелыми и самостоятельными, по крайней мере, не нуждающимися в такой “унизительной” помощи, как научение молитве. Мы совершенно искренне убеждены, что можем помолиться нисколько не хуже, чем “какие-то там” Иоанн Златоуст, Василий Великий и другие отцы, учителя и святые Церкви. Мы вообще их не признаём, не уважаем, не знаем и знать не хотим, чтобы ещё учится у них молиться 13 .

А убедить и доказать нам то, что в действительности по сравнению с этими святыми мы “несчастны, и жалки, и нищи, и слепы, и наги” (ср. Откр. 3:17) представляется делом крайне сложным, ибо таково свойство гордыни, этого страшнейшего из грехов – она не позволяет заражённому ею трезво оценить себя. Нам нет возможности осознать свою гордыню также потому, что нам не с кем себя сравнить.

Только когда я стал читать книги православных святых: только когда я стал знакомиться с православными молитвами и Богослужением, только когда увидел, с каким смирением и благоговением относятся истинные православные к Богу и к молитве, я стал, по Божьей благодати, постепенно осознавать эту гордыню протестантизма. Протестант вообще всегда чувствует свою самодостаточность в духовной жизни; православный же человек всегда чувствует свою зависимость и глубокую общность со всей Вселенской Церковью. Но это – отдельный разговор.

Самый главный пример молитвы словами других людей дал нам, – чего протестанты не замечают, – Сам Иисус Христос, и речь идёт не о молитве “Отче наш”. Вися на кресте Христос дважды взывал к Своему Отцу не своими словами, а словами псалмопевца Давида, ибо Его молитвенные вопли: “Боже мой! Боже мой! Для чего Ты оставил меня?” и “Отче! в руки Твои предаю дух мой” (Мф. 27:46; Лк. 23:46) – цитаты из Псалмов (Пс. 21:2; 30:6). Таким образом, как мы видим, даже Сам Христос не всегда молился Своему Отцу только Своими словами.

Также и Апостолы: они, бесспорно, молились не только своими молитвами, но и той молитвой, которой научил их Христос. Более того, будучи евреями, они молились и по еврейскому молитвослову, по которому иудеи до сих пор молятся. Поэтому, если Христос, Бог и Учитель, – Который имел совершенно живые и самые личные отношения со Своим Отцом и Который Сам мог помолиться наилучшим образом и наилучшими словами, – не считал для себя оскорблением молиться к Богу словами раба Своего Давида; если и Апостолы молились записанными и заученными молитвами, то нас тем более не должны оскорблять моления, составленные лучшими Христовыми святыми.

И православного человека молитвослов совершенно не оскорбляет, ибо он мнит о себе значительно скромнее, чем протестант, а ведь “всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится” (Лк. 18:14). Его гораздо больше интересует не то, чтобы его молитва была индивидуальная и неповторимая, а чтобы она была правильной и угодной Богу. Ему не оскорбительно молиться словами святых, т.е. своих более совершенных братьев во Христе, которых он горячо любит и почитает, если эти молитвы приводят его душу в правильное расположение к Богу.

Когда я впервые стал знакомиться с православными молитвами, то был просто поражён их силой и влиянием, которое они оказывают на душу. Все православные молитвы не просто величественны и красивы: они весьма глубоки и духовны, исполнены духа любви, веры, надежды, радости, умиления, благодарности, покаяния, сокрушения, самоумаления, кротости и смирения пред Богом. И этому благоговейному отношению к Богу, всему этому смиренному и покаянному настрою души православные верующие научаются в значительной мере именно посредством того, что они молятся по молитвослову.

Протоиерей Александр Мень по этому поводу совершенно справедливо замечает: “В молитве же, как и во всяком большом и трудном деле, одного “вдохновения”, “настроения” и импровизации недостаточно. Подобно тому, как человек, смотря на картину или икону, слушая музыку или стихи, приобщается к внутреннему миру их создателей, так и чтение молитв связует нас с их творцами: псалмопевцами и подвижниками. Это помогает нам обрести духовный настрой, родственный их сердечному горению” 14 .

То есть, когда-то лучшие сыны Церкви вдохновенно молились Богу и записали свои молитвы, чтобы дать их в пример и назидание другим подобно тому, как псалмопевец Давид составил многие свои молитвы для нашего назидания. И теперь, когда человек молится молитвами Давида и других святых, он приобщается и исполняется того же духа, тех же чувствований 15 , которые имели к Богу эти святые; к нему приходит тот же покаянный, смиренный, благоговейный духовный и душевный настрой, какой имели они.

“Чужие” молитвы, – а лучше сказать молитвы более святых и опытных братьев, – являются отличным способом научить верующих вере и главным христианским добродетелям и качествам. Таким образом, молитвослов и написанная служба является прекрасным педагогическим средством Церкви, которое Она использует для научения своих чад Православной Вере, для передачи им правильного настроя в их духовной жизни.

Педагогике известен закон солёных огурцов. Если поместить свежий огурец в бочку с солеными огурцами, то он непременно станет вскоре таким же солёным, как и все остальные. Вот так часто происходит и с человеком: в какой среде он находится, таким он сам и становится. Если ребёнок, например, воспитывается в семье и среде, где ругаются, то в большинстве случаев он сам станет ругаться. Если же он воспитывается в интелегентной семье, где он слышит грамотную речь, то и сам он будет говорить на таком же языке. И ребёнок не только научится разговаривать так, как его родители, но и подобно им мыслить, чувствовать и воспринимать мир.

Данный принцип, конечно же, имеет отношение и ко взрослым, и в Библии мы находим ему подтверждение: “худые сообщества развращают добрые нравы” (1 Кор. 15:33). Об этом законе знает и народная мудрость, которая говорит: “скажи мне кто твой друг, и я скажу, кто ты”, и: “с кем поведёшься, от того и наберёшься”. Поэтому, зная эту истину, Церковь так настоятельно предлагает своим духовным чадам молиться по лучшим образцам молитв, как бы говоря каждому: “общайся с лучшими моими святыми; перенимай их образ мышления и святое расположение к Богу; слушай их возвышенную и вдохновенную речь; приобщайся их духу; обращайся к Богу их словами; “дружи” и “водись” с ними, и ты станешь таким же, как они”.

У нас, протестантов, всё происходит по тем же принципам. Когда к нам приходит новообращённый, то он, как правило, не в первый день начинает молиться. Он сначала много слушает, как молятся другие, и со временем начинает молиться сам, но его молитвы, конечно же, очень похожи на те, которые он слышал. Таким образом, начав общаться с баптистами он становится баптистом, и перенимает их отношение к Богу, в том числе и образ молитвы. И всем нам понятно, что если человек придёт не к нам, баптистам, а, например, к харизматам, то вскоре молится он будет несколько иначе, чем мы. По крайней мере, использовать слово “аллилуйя” в молитве он будет чаще, чем мы, и экспрессивности в молитве у него будет больше, чем у нас.

Мы все учимся и научились молиться по молитвам других – наших более опытных собратьев. Но разница с православными у нас та, что мы предлагаем в пример и образец своим младшим братьям свои собственные импровизированные молитвы, а православные предлагают в пример своих лучших святых, молитвы избранные, вдохновенные, возвышенные, поэтические, богословски выверенные. Отвергая пример этих прекрасных молитв, мы предлагаем в замен свои, чаще всего самые обычные, серые и посредственные молитвы.

То есть, по сути, я как протестант запрещаю людям учиться молиться у великих богословов и отцов Церкви, таких как Иоанн Златоуст и Василий Великий, но призываю учиться у меня! Не свидетельство ли это гордыни и духовной отчуждённости протестантизма от святого и богатейшего молитвенного опыта Вселенской Церкви? Всякому духовно здравомыслящему человеку очевидно, что предать забвению этот ценнейший, потом и кровью добытый и очищенный молитвенный опыт Церкви, мог внушить протестантам только дьявол, чтобы духовно обокрасть и увести нас от истинного Богопочитания и такой неземной красоты.

Ещё хочу заметить, что мы не позволяем на своих собраниях читать или произносить наизусть чужие молитвы по вышеуказанной причине: мы считаем такие молитвы не сердечными, а значит и не назидательными. Но ведь когда мы молимся при других, то всё собрание, кроме одного молящегося, только то и делает, что слушает чужую молитву! Но ведь мы не считаем такую молитву не назидательной, иначе бы мы так не молились. Мы не считаем и не говорим, что вот сейчас помолились четыре человека, а считаем, что помолились мы все. Ведь если мы, слушая молитву другого, соглашаемся с ней и говорим в конце слово “аминь”, то это значит, что мы присоединяемся к молитве нашего брата; мы как бы говорим Богу: “со всем сказанным я согласен, и также благодарю и прошу Тебя о том же”. Таким образом, молитва наших собратьев становится и нашей молитвой.

Если вернуться к примеру письма, то мы как бы написали Богу одно общее письмо: один написал, другие подписались; один помолился, другие сказали “аминь”. Поэтому, если собранию верующих назидательно не только самим молиться, но и внимательно слушать молитву другого, внутренне присоединяясь к ней, то слушать и присоединяться к молитвам святых верующим будет настолько назидательнее, настолько эти молитвы живее, вдохновеннее и возвышеннее наших. И если уж мне всё равно непременно приходится учиться молиться по молитвам других; если мне всё равно на Богослужении приходится постоянно слушать молитвы моих собратьев, то лучше уж пусть это будут молитвы отцов Церкви, чем посредственные молитвы современных мне протестантов.

Ещё один пример из жизни о молитве от сердца. Одна моя знакомая Элеонора, с которой мы дружили и некоторое время вместе трудились в качестве баптистских миссионеров в пос. Новолуганском, рассказала мне одну историю из своей жизни в г. Часов-Яре, где она работала с наркоманами. Когда на очередное занятие пришёл новичок, то в конце общения она предложила ему помолиться. Он отказывался, ссылаясь на своё неумение. Но она настаивала, говоря, по баптистской традиции, что это не сложно и что нужно просто помолиться о том, что на сердце. Новичок понял суть и помолился так: “Господи, дай моему другу Саньку доброе сердце, чтобы он поделился со мной анашёй”.

Заметим, что он именно искренне помолился Богу своими словами о том, что у него действительно было на сердце, но угодна ли была Богу такая молитва? Конечно, этот случай редкий и комичный, но он ясно даёт понять, что молитва от сердца может быть Богу неугодной, если наше сердце не очищено от греха и страстей. Молитва от сердца тогда приятна Богу, когда оно чисто: “блаженны чистые сердцем” (Мф. 5:8).

Православные же по смирению не считают себя чистыми сердцем, а знают, что до истинной чистоты и святости им ещё нужно много расти. Потому, они очень сдержанно относятся к тому, чтобы молиться Богу исключительно своими словами, не прибегая к помощи церковных молитв. Православные, по скромности и смирению, любят молиться молитвами святых. Православных, я повторю, намного больше волнует не то, чтобы их молитва была оригинальная и неповторимая, а то, чтобы их молитва была Богоугодная. Они не столько желают выразить Богу всё, что у них на сердце, сколько настроить своё сердце на благоговейное, должное отношение к Богу; не столько высказать Богу то, что лежит в данный момент на сердце, подверженному различным страстям, греховным движениям, самовнушению и ложным, душевным 17 вдохновениям, сколько научиться говорить Богу то, что Ему угодно и действительно приятно слышать от человека.

Именно так мы сами относимся к своим детям. Мы желаем, чтобы они говорили с нами искренно, от сердца, но еще более мы желаем того, чтобы они, их сердце, было правильно к нам расположено. Сейчас, как все мы видим, вполне сбывается пророчество Ап. Павла о том, что в последнее время “люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны” и т.д. и в том числе “родителям непокорны” (2 Тим. 3:2). Мы видим, что многие дети разговаривают со своими родителями грубо, дерзко, неуважительно, оскорбительно, требовательно и эгоистично. Мы осуждаем такое поведение, но за что? За то ли, что эти дети говорят с родителями не от сердца? Нет, они как раз разговаривают с ними искренно и не лицемерно, высказывая именно то отношение, которое у них на сердце. Но мы их осуждаем за то, что само сердце их злобно, греховно и мерзко. И родители таких детей не хотят, чтобы их дети говорили с ними от такого своего сердца. Они тогда захотят слышать сердечный разговор от детей, когда в их сердце будет уважение и почтение к ним. Если же этого нет, то родителям будет предпочтительнее, чтобы они пошли к воспитанным детям и научились у них доброму отношению к родителям и тому, какими словами и каким тоном разговаривать с ними.

Вот так и в молитве: лучше молиться и обращаться к Богу уже составленными молитвами (о благодатности и Богоугодности которых свидетельствует соборный разум Вселенской Церкви), настраивая своё сердце на духовный настрой, который имели к Богу святые, чем молиться только от себя и быть уверенными, что одна искренность наших молитв уже так угодна Богу независимо от того, насколько наше сердце чисто.

Протестанты не молятся по православному молитвослову и не создают своего из-за убеждения, что молитва должна быть живой, а не формальной и бессердечной. Это убеждение вполне разделяют и православные. Но наша главная при этом ошибка заключается в том, что мы считаем, что молитвы своими словами являются живыми и сердечными сами по себе, а молитвы по молитвослову сами по себе – формальными и бездушными. Но это не так. На самом деле, и свои личные и заученные молитвы могут быть как живыми, так и холодными, в зависимости от молящегося. Вот чего мы не разумеем! “Нам нужно понимать, если человек молится, не важно, по молитвослову или своими словами, но без благоговейного, внимательного чувства к Господу, то такая молитва противна Богу, вызывает его негодование и гнев: “Приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком, сердце же их далеко отстоит от Меня. Но тщетно чтут Меня…” (Мф. 15, 8-9)” 18 .

Сколько раз я видел православных, которые с великим умилением и слезами на глазах молились Богу заученными словами, хотя другие, это верно, могут формально, бездушно, одним только языком произносить эти же молитвы. Но с молитвами своими словами всё точно так же. Одни люди могут молиться от всего сердца, а другие одним только языком, лицемерно и механически произносить правильные 19 слова. Практически любой искренний протестант может подтвердить, что когда мы молимся прилюдно, особенно на большом собрании, то мы думаем преимущественно о внешней форме молитвы, то есть о том, как бы лучше и грамотнее выразиться и не сбиться при молитве. Поэтому, проблема холодности, бессердечности и формальности в молитве это не проблема молитвослова как такового. Человек как молитвой “Отче наш”, так и своей собственной молитвой, может молиться горячо и сердечно, а может холодно и бездушно.

И об этом вопросе обильно пишут и говорят многие православные отцы, учителя, пастыри и богословы, именно – о необходимости сердечной молитвы и о недопустимости молитвы холодной. Не только полный, но даже самый краткий обзор и анализ вопроса: “что говорят православные святые о важности сердечной молитвы?” занял бы очень много страниц, чего нельзя позволить в виду ограниченного объёма данной книги. Поэтому привожу выборочно только одно из поучений на эту тему св. Иоанна Кронштадского:

“При молитве держись того правила, что лучше сказать пять слов от сердца, нежели тьмы слов языком. Когда замечаешь, что сердце твое хладно и молится неохотно, – остановись, согрей свое сердце каким-нибудь живым представлением, – например, своего окаянства, своей духовной бедности, нищеты и слепоты, или представлением великих, ежеминутных благодеяний Божиих к тебе и к роду человеческому, особенно же к христианам, и потом молись не торопясь, с теплым чувством; если и не успеешь прочитать всех молитв ко времени, беды нет, а пользы от теплой и неспешной молитвы получишь несравненно больше, чем если бы ты прочитал все молитвы, но спешно, без сочувствия. “Хощу пять словес умом моим глаголати, нежели тьмы словес языком” (1 Кор. 14,19). Но очень хорошо, разумеется, было бы, если бы мы могли с должным сочувствием сказать на молитве и тьмы словес. Господь не оставляет трудящихся для Него и долго предстоящих Ему, в нюже (какую) меру они мерят, возмеривает и Он 20 и, соответственно обилию истинных слов их молитвы, посылает в душу их обилие духовного света, теплоты духовной, мира и радости. Хорошо продолжительно и непрестанно молиться 21 , но не вси вмещают словесе сего, но имже дано есть, могий вместити да вместит (Мф. 19,11,12). Не могущим вмещать продолжительной молитвы лучше творить молитвы краткие, но с горячею душою” 22 .

Таким образом, о таком грехе, как бездушная молитва, Православная Церковь знает и многократно предостерегает от него. Но грех этот отнюдь не связан с молитвословом как таковым, а только с самим сердцем человека.

Перед началом всяких молитв: “Царь Небесный, Утешитель, Дух Истины, вездесущий и всё наполняющий, Сокровищница благ и жизни Податель, прииди и вселись в нас, и очисти нас от всякой скверны, и спаси, Благой, души наши.

Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас (3 раза).

Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.

Пресвятая Троица, помилуй нас; Господи, очисти грехи наши; Владыка, прости беззакония наши; Святый, посети и исцели немощи наши, имени Твоего ради!

Господи помилуй, Господи помилуй, Господи помилуй.

Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.

Отче наш, сущий на небесах. “.

1) Все они насквозь пронизаны образами, понятиями и словами из Библии, прежде всего Нового Завета. В последней молитве ссылками я указал главные библейские места, о которых вспоминал св. Василий Великий при составлении своей молитвы. Не в меньшей мере пронизано духом и буквой Св. Писания и всё православное богослужение. Этот факт потому так удивлял меня и радовал, что я, как всякий протестант, считал, что Православие проповедует не Евангелие, а какие-то человеческие, языческие, чуждые Библии предания. Но оказалось всё совершенно не так, и было стыдно за своё невежество.

2) Меня сильно поразило то, что все православные молитвы написаны одним духом. Читая молитвы святых Иоанна Златоуста и Василия Великого, живших в IV веке, Иоанна Дамаскина (VII-VIII вв.), Симеона Нового Богослова (X-XI вв.), оптинских старцев XVIII-XIX вв. и других святых, живших в разные времена и в разных странах, не чувствуешь никакой существенной разницы! То есть, я видел и осознавал, что Православие несёт одну единую “веру, однажды преданную святым” (Иуд. 3), единый молитвенный опыт, единый дух и мироощущение через все века. Эти молитвы – свидетельство того, что Православная Церковь с самых первых веков жила и живет единой духовной жизнью, являясь неким недвижимым родом в человечестве. В этих молитвах необычайно ощущается связь христианских поколений. Некто совершенно справедливо заметил, что всякая хорошая книга не имеет титульного листа. К Православию это высказывание относится в полной мере. Читая молитвы и книги православных святых можно не заметить, что начал читать уже другую молитву или книгу, и что авторы этих двух молитв или книг жили в разные времена и разных странах, и писали на разных языках.

3) Впечатлили меня молитвы также своей красотой, возвышенностью и величественностью. Один из самых любимых библейских стихов баптистов – 1 Кор. 11:3, где говорится о “простоте во Христе“. Этими словами мы часто оправдывает не свою простоту, а свою духовную примитивность и бедность. Протестантизму не свойственно стремление к красоте и величественности, и он не только не создал и не способен создавать шедевры в архитектуре, в музыке, в изобразительном искусстве, в богословской мысли, в литературном слове, в культуре духовного общения 33 , но и часто принципиально против всего прекрасного, называя его “уклонением от простоты во Христе”.

Простота Христова заключается не в примитивности, а в доступности всякого самого простого человека прийти к Нему. Простота учения Христова заключается в том, что всякий может понять его основы и достичь спасения. Но эта простота не лишает Христа и христианства красоты, величественности и сложности. Что, Библия так проста? Откровение Иоанна Богослова так просто для понимания? Послание к Римлянам так просто написано? Догматы о Троице и природе Христа так просты? Ответить на эти вопросы “да” может только глупейший, вообще ничего не понимающий человек, ибо кто знает, что он ничего не знает, тот уже многое знает, а кто думает, что знает, тот не знает даже того, что ничего не знает.

Одним словом, Православие вполне сочетает простоту и царское величие. В Православии всё красиво, ибо Бог весьма красив. В Православии нет стремления к протестантской упрощённости. “Красота спасёт мир” – произнёс Ф.М. Достоевский, и красота именно Христова. Поэтому всякая истинная красота и благолепие свидетельствует о Христе. Всякая душа, в которой живет Христос, стремится к истинной красоте, к возвышенности и величественности. Потому православные молитвы так складны и так красивы. Потому мы не восхищаемся красотой православных храмов, музыки, икон, книг и молитв в том числе, что не живёт в нас православный Христос, источник всего истинно прекрасного. И разве можно сравнить православные молитвы по зрелости богословской мысли, по величию, красоте, смирению, глубине религиозного чувства, по красноречию, по любви и ревности к Богу и т.п. с протестантскими молитвами? Нет: предметы эти просто не подлежат сравнению. Но мы сами добровольно отказываемся от этой красоты, отвергаем её и никак не желаем быть частью такой великого духовного наследия! Я могу засвидетельствовать о себе, что если бы я был уверен в том, что Православие и баптизм есть веры равно спасительные, то я всё равно не остался бы баптистом только потому, что я познал (конечно же, в меру данной мне Богом благодати) красоту и величие православной духовности.

Дьявол, очередной раз повторим, всё делает в 1) подражание и 2) противопоставление Церкви, с которой он борется. Поэтому, своими записанными и читаемыми слово в слово заклинаниями он подражает Церкви, у которой есть записанные, читаемые слово в слово молитвы. И раз мы не признаём и противимся таким молитвам, то значит, не нам дьявол подражает, не нас копирует, не нам противостоит; значит, мы – не Церковь, с которой он борется, а ведь он точно знает, где истинная Церковь Христова, и кому ему нужно подражать.

Напротив, для того молитвослов и нужен, чтобы научить человека самому правильно и с должным расположением обращаться к Богу. И православные молитвы предельно величественны, прекрасны, благодатны и Богодухновенны, дающие душе правильный духовно-душевный настрой. Свои же собственные молитвы, когда человек ещё не совершен и не научен духовной жизни, часто могут быть Богу неугодными.

Кроме того, различные сатанисты, которые всегда подражают (и извращают) не кому иному, как Церкви, обращаясь к дьяволу посредством давно слово в слово составленных и записанных заклинаний, показывают, что истинная Церковь молится своему Богу составленными молитвами.

Поэтому, протестантские осуждения православной практики молиться молитвами других неправедны, если к тому же учесть, что и сами мы постоянно обращаемся к Богу словами других. И эти напрасные обвинения протестантов в адрес Православия в использовании чужих молитв при том, что мы сами молимся такими молитвами, являются если и не первостепенной, то всё же не маловажной причиной, по которой я не желаю впредь оставаться баптистом и вообще протестантом.

1. Важно заметить, что дальше Апостолы заповедуют верным молиться и другими молитвами: “Что же касается Евхаристии, совершайте ее так. Сперва о чаше: Благодарим Тебя, Отче наш, за святой виноград Давида, отрока Твоего, который (виноград) Ты открыл нам чрез Иисуса, Отрока Твоего. Тебе слава во веки! О хлебе же ломимом: Благодарим Тебя, Отче наш, за жизнь и ведение, которые Ты открыл нам чрез Иисуса, Отрока Твоего. Тебе слава во веки. Как сей преломляемый хлеб был рассеян по холмам и собранный вместе стал единым, так и Церковь Твоя от концов земли да соберется в царствие Твое, ибо Твоя есть слава и сила чрез Иисуса Христа во веки” (Дидахе, 9:1-4).

И также: “По исполнении же (вкушения) так благодарите: Благодарим Тебя, Отче святый, за имя Твое святое, которое Ты вселил в сердцах наших, и за ведение, и веру, и бессмертие, которые Ты открыл нам чрез Иисуса, Отрока Твоего. Тебе слава во веки! Ты, Владыко Вседержитель, сотворил все ради имени Твоего, пищу же и питие дал людям в наслаждение, чтобы они благодарили Тебя, а нам даровал духовную пищу и питие, и жизнь вечную чрез Отрока Твоего. Паче всего благодарим Тебя потому, что Ты всемогущ. Тебе слава во веки! Помяни, Господи, Церковь Твою, да избавишь ее от всякого зла и усовершишь ее в любви Твоей, и от четырех ветров собери ее, освященную в царство Твое, которое Ты уготовал ей, потому что Твоя есть сила и слава во веки. Да приидет благодать и да прейдет мир сей. Осанна Богу Давидову!” (10:1-6). ^