Проповедь молитва сперджен

Чарльз Сперджен: «Молитва» (Текстовые проповеди)

Молитва — надежное убежище для каждого христианина в любой ситуации, при любом стечении обстоятельств. Когда вы не можете воспользоваться вашим мечом, вооружитесь ревностной молитвой.

Ваш порох может намокнуть, тетива на луке ослабнуть, но оружие молитвы всегда находится в полном порядке.

Левиафан смеется при виде копья, но дрожит, слыша молитву. Меч и копье требуют заточки, но молитва никогда не ржавеет, и самым лучшим образом поражает врагов тогда, когда мы считаем ее бесполезной.

Молитва — открытая дверь, которую никто не может затворить. Бесы окружают вас со всех сторон, но путь на небо всегда свободен, и пока на нем нет препятствий, вы не попадете в руки неприятеля.

Нам не страшны осады, приступы и штурмы, пока небесные помощники могут спускаться к нам по лестнице Иакова, чтобы облегчить наше бремя в трудные времена.

Молитва всегда уместна: и при свете дня, и под покровом ночи мы должны дорожить ей. Молитва привлекает внимание небес и в тишине полночи, и в суете дня, и в жаркий полдень, и в вечерних сумерках.

В богатстве и бедности, в болезни и здравии, в покое и тревоге, в сомнениях и непреклонной вере ваш Бог завета услышит вашу молитву и ответит на нее со Своего святого престола.

Молитва никогда не бывает тщетной. Истинная молитва всегда обладает истинной силой. Вы не всегда получаете от Всевышнего то, что просите, но Он всегда дает вам то, что вам действительно нужно.

Когда Бог не дает Своим детям по слову, Он дает им по духу.

Если вы просите черствую горбушку хлеба, станете ли вы роптать, если получите свежий каравай? Если вы жаждете исцеления плоти, станете ли вы протестовать, если Он через вашу физическую немощь исцелит немощь духовную? Разве не лучше получать благословения, неся свой крест, чем избавиться от него?

В этот вечер, друг мой, не прекращай молиться и просить, ибо Господь готов исполнить желания сердца твоего.

Ч. Сперджен. Стучите! Проповеди о молитве

„Душа без молитвы – это душа без Христа“.

Produkto aprašymas

Вот так – ясно и лаконично – формулирует Ч. Сперджен свое понимание значимости молитвы для христианина. Молитвенная жизнь приравнивается к жизни во Христе. Другими словами, это – одно и то же; и веровать в Бога – это значит молиться Богу. Такова позиция Ч. Сперджена, и так это есть на самом деле, ибо Писание утверждает ту же истину.

Раскрыв Новый Завет, уже с самого начала – из уст Самого Господа – мы слышим призыв: „просите, и дано будет вам“; читаем далее о Господе Иисусе, рассказывающем „притчу о том, что должно всегда молиться“, внимаем словам апостола Павла: „всегда в молитве и прошении с благодарением открывайте свои желания перед Богом“ и „будьте постоянны в молитве“. И этих цитат достаточно, чтобы сказать: молитва безусловно необходима. Она – неотъемлемый элемент подлинного благочестия. И воистину велика премудрость Творца, даровавшего нам саму возможность обращаться к Нему в молитве.

„Все сделал Господь для Себя“. Необходимость молитвы логически вытекает из порядка вещей этого падшего мира, из того места, которое мы занимаем в нем, будучи сначала -увы! – „мертвыми по преступлениям и грехам“ нашим, т. е. тварями, абсолютно не способными к какому бы то ни было добру (ибо, как сказано, „нет делающего добро, нет ни одного“), – но после вмешательства благодати Божией ставшими рожденными свыше, т. е. Его новым творением, созданным „во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять“, но которые – опять увы! – мы сами по себе опять-таки абсолютно не в состоянии исполнить, ибо, как сказал Господь, „без Меня не можете делать ничего“.

Но – да святится имя Творца! – ибо Сказавший: „Невозможное человекам возможно Богу“ сказал также: „все возможно верующему“. О, изумительнейшие слова! Вот она, непостижимая благодать Божия! Ведь это для нас с вами, братья и сестры, сказаны эти слова! Это нам, верующим, говорит Иисус: „все, что ни попросите в молитве с верою, получите“! Вдумайтесь только! Это значит, что каждый из нас – каким бы слабым и ничтожным он ни был – вправе сказать о себе словами апостола Павла: „все могу в укрепляющем меня Христе“! Отсюда ясно, что христианин – это тот, кто, осознав свое великое назначение творить в этом мире добрые дела и в не меньшей степени уяснив свое собственное бессилие для этого, обращается с просьбой о помощи к единственному источнику всякой силы – к Богу, к Его всемогущей милости, которая никогда не оставляет просьбу верующего без ответа, исторгая из его сердца слова благодарности. Таким образом, молитва, т. е. обращение к Богу с просьбой, а затем с благодарением, становится условием жизни верующего, становясь – в определенном смысле – самой его жизнью, по мере того как его жизнью становится Христос. Говоря словами Ч. Сперджена, „молитва – это дыхание жизни каждого спасенного человека“.

Подводя итог вышесказанному, заметим, что молитва -это и вернейшее свидетельство принадлежности верующего к народу Божиему, доказательство обитания в нем Духа Святого, ибо „мы не знаем, о чем молиться, как должно, но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными“. Как говорит Ч. Сперджен, „мы обращаемся к Богу, потому что это Он Сам призывает нас сделать это“.

Возлюбленные, Ч. Сперджен с присущим ему мастерством, дарованным от Бога, творит перед нами воистину чудеса, превращая несколько стихов Писания (иногда буквально несколько слов!) во впечатляющую своим масштабом, своей красотой, а главное – своей убедительностью, картину. Читателю предстоит самому увидеть это, погрузившись в удивительный мир, созданный божественным талантом Ч. Сперджена-проповедника.

Atsiliepimai

Atsiliepimų dar nėra.

Būkite pirmas aprašęs “Ч. Сперджен. Стучите! Проповеди о молитве” Atšaukti atsakymą

Vaikams

Ką tik įdėta

© 1993 – 2017 Krikščioniškasis knygynas

Проповедь молитва сперджен

Содержание:

Дата публикации: 18.02.14 Просмотров: 1872 Все тексты автора Чарльз Сперджен

Предисловие

«Душа без молитвы — это душа без Христа». Вот так -ясно и лаконично — формулирует Ч. Сперджен свое понимание значимости молитвы для христианина. Молитвенная жизнь приравнивается к жизни во Христе. Другими словами, это — одно и то же; и веровать в Бога — это значит молиться Богу. Такова позиция Ч. Сперджена, и так это есть на самом деле, ибо Писание утверждает ту же истину.

Раскрыв Новый Завет, уже с самого начала — из уст Самого Господа — мы слышим призыв: «просите, и дано будет вам»; читаем далее о Господе Иисусе, рассказывающем «притчу о том, что должно всегда молиться», внимаем словам апостола Павла: «всегда в молитве и прошении с благодарением открывайте свои желания перед Богом» и «будьте постоянны в молитве». И этих цитат достаточно, чтобы сказать: молитва безусловно необходима. Она — неотъемлемый элемент подлинного благочестия. И воистину велика премудрость Творца, даровавшего нам саму возможность обращаться к Нему в молитве.

«Все сделал Господь для Себя». Необходимость молитвы логически вытекает из порядка вещей этого падшего мира, из того места, которое мы занимаем в нем, будучи сначала -увы! — «мертвыми по преступлениям и грехам» нашим, т. е. тварями, абсолютно не способными к какому бы то ни было добру (ибо, как сказано, «нет делающего добро, нет ни одного»), — но после вмешательства благодати Божией ставшими рожденными свыше, т. е. Его новым творением, созданным «во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять», но которые — опять увы! -мы сами по себе опять-таки абсолютно не в состоянии исполнить, ибо, как сказал Господь, «без Меня не можете делать ничего».

Но — да святится имя Творца! — ибо Сказавший: «Невозможное человекам возможно Богу» сказал также: «все возможно верующему». О, изумительнейшие слова! Вот она, непостижимая благодать Божия! Ведь это для нас с вами, братья и сестры, сказаны эти слова! Это нам, верующим, говорит Иисус: «все, что ни попросите в молитве с верою, получите»! Вдумайтесь только! Это значит, что каждый из нас — каким бы слабым и ничтожным он ни был — вправе сказать о себе словами апостола Павла: «все могу в укрепляющем меня Христе»! Отсюда ясно, что христианин — это тот, кто, осознав свое великое назначение творить в этом мире добрые дела и в не меньшей степени уяснив свое собственное бессилие для этого, обращается с просьбой о помощи к единственному источнику всякой силы — к Богу, к Его всемогущей милости, которая никогда не оставляет просьбу верующего без ответа, исторгая из его сердца слова благодарности. Таким образом, молитва, т. е. обращение к Богу с просьбой, а затем с благодарением, становится условием жизни верующего, становясь — в определенном смысле — самой его жизнью, по мере того как его жизнью становится Христос. Говоря словами Ч. Сперджена, «молитва — это дыхание жизни каждого спасенного человека».

Подводя итог вышесказанному, заметим, что молитва -это и вернейшее свидетельство принадлежности верующего к народу Божиему, доказательство обитания в нем Духа Святого, ибо «мы не знаем, о чем молиться, как должно, но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными». Как говорит Ч. Сперджен, «мы обращаемся к Богу, потому что это Он Сам призывает нас сделать это».

Возлюбленные, Ч. Сперджен с присущим ему мастерством, дарованным от Бога, творит перед нами воистину чудеса, превращая несколько стихов Писания (иногда буквально несколько слов!) во впечатляющую своим масштабом, своей красотой, а главное — своей убедительностью, картину. Читателю предстоит самому увидеть это, погрузившись в удивительный мир, созданный божественным талантом Ч. Сперджена-проповедника.

Предлагаемые вашему вниманию семнадцать проповедей написаны им в период с 1871 по 1899 г. и так или иначепосвящены теме молитвы. Мы сгруппировали их так, что в начале книги помещены проповеди, посвященные молитве вообще, за ними следуют проповеди о конкретных молитвах конкретных людей, далее — проповеди о молитвах Христа, и наконец — проповеди, тематика которых обширнее темы молитвы, органически, однако, включая последнюю в себя. К четырем проповедям приложены толкования Ч. Сперджена на соответствующие места из Писания, стихи из которых взяты им в качестве заглавных. Проповедь «Небесный образец для нашей земной жизни» прочитана в Лондонском Экзетер-Холле, остальные — в Метрополитен-табернакл. Братья и сестры, мы искренне хотим, чтобы чтение этой книги пробудило, укрепило и усилило в вас желание молиться. Не оставляйте неиспользованным этот небесный дар! Нам выпало жить в несовершенном мире, погрязшем в суете и пороке. Этот мир, пропитанный неверием, не знает, что такое молитва, или же считает ее пустым пережитком прошлого. Не уподобляйтесь ему! Помните, что «время близко». «Неправедный пусть еще делает неправду», но «праведный да творит правду еще, святой да освящается еще». Прислушайтесь и к словам нашего проповедника: «человек начинает молиться, когда нужда, которую он переживает, больше той, которую в состоянии удовлетворить мир». Нашу нужду может удовлетворить только Сам Бог, и Он делает это в ответ на наши молитвы. Истинно, молитва — это именно наш с вами великий удел, именно наше с вами царственное право, именно наша с вами священная привилегия. Воспользуемся же ею, и да поможет нам Господь!

Проповедь молитва сперджен

Стремитесь к серьезному богословскому образованию?

Высокий академический уровень.

Бесплатно. Удобно. Полезно. Интересно.

Проповедник должен отличаться от всех других людей святым даром молитвы. Он молится и как обыкновенный христианин, иначе он станет лицемером. Он молится и более, чем обыкновенный христианин, иначе он окажется негодным для прохождения служения, которое принял на себя. "Было бы ужасным противоречием, говорит Бернард, – если бы кто оказался высокими по своему званию и в то же время низким по состоянию души своей, – первым по общественному положению и последним по своей жизни". Серьезная ответственность носителя пастырского служения окружает как бы ореолом святости все его действия, и если верен он своему Господу, то его молитвенное настроение должно непременно отразиться и на всех этих действиях. Как гражданин, он молится за свое отечество. Если он живет с кем-либо под одною крышею, он поминает на молитве всех живущих вместе с ним в одном доме. Он молится как супруг и как отец. Он всеми силами стремится к тому, чтобы его домашняя молитва могла служить примером для всей его паствы. И если тускло горит огонь веры в других домах, то в доме избранного служителя Божия он должен гореть пламенно неугасимо. Но есть, кроме того, особого рода молитва, которую особенно обязан пастырь-учитель блюсти по отношению к своему званию, – и вот о ней-то и намерены мы говорить в этой лекции. Этою молитвою он должен особенно, как пастырь, возвышаться над всеми и приближаться к престолу Всевышнего.

Мне кажется, пастырь должен молиться непрестанно. И во время исполнения им своих обязанностей, и в свободное время – всегда должен он устремлять свои взоры к небу и воздыхать молитвенно. Не то чтобы он постоянно стоял на молитве, но чтобы она постоянно была в душе его. Если он искренно предан своему долгу он ничего не будет делать – ни есть, ни пить, ни отдыхать, ни ложиться вечером, ни вставать утром, без того чтобы из глубины сердца своего не обращаться к Господу с страстным желанием, с детски чистым упованием на Него. Так или иначе, но молитва должна быть непрестанно в душе его. Да и кому же, как не христианскому пастырю, следует более всех исполнять заповедь: "Молитесь непрестанно!" У него столько особых искушений, столько борьбы, столько трудностей и скорбей всякого рода. Он должен быть как бы посредником между людьми и Богом; ему нужно более благодати и милости Божией, чем остальным людям. И если поймет это пастырь, он непрестанно будет устремляться с молитвою к Всесильному – даровать и ему силу для прохождения своего высокого служения и умолять Его: "Возвожу очи мои к горам, откуда прийдет помощь моя". N.N. писал однажды близкому другу:

"Хотя часто случается, что я теряю присутствие духа, но мне всегда представляется в таком случае, что я – как беспомощная птичка, вынутая из гнезда. И я не в состоянии успокоиться до тех пор, пока не обращусь по прежнему к Господу, подобно магниту, постоянно стремящемуся к полюсу. По милости Божией могу я сказать вместе с моим приходом: "Всем сердцем стремлюсь я к Тебе в ночи и всею душою утреннюю я с Тобою, Господи; мое сердце непрестанно с Богом, вся цель и блаженство моей жизни – стремиться к Нему". К этому же должна быть направлена и ваша жизнь, служители Божии. Если вы, проповедники, пренебрегаете молитвою, вас следует очень пожалеть. Если же призваны вы будете когда-нибудь пасти большое или малое стадо Христово и ослабеете тогда в вашей молитве, тогда следует пожалеть не только вас, но и вверенных вам христиан. И кроме того, вы будете очень виновны в будущем: придет день, который покроет вас стыдом и позором.

Вряд ли нужно говорить вам о великом значении частой молитвы в жизни пастыря, но я не могу, тем не менее, воздержаться от этого. Благодать Божия неоцененно дорога для вас, если вы посланники Господа; и чем ближе вы будете к Нему, тем успешнее выполните свое служение. Из всех средств, дарованных вам для этого Богом, я не знаю более могущественного, как молитва. Все ваше образование здесь в семинарии ничто в сравнении с тем духовным развитием, которое можете вы получить в молитвенном общении с Господом. Все наши библиотеки и аудитории пусты в сравнении с маленькою клетью нашего сердца. Мы возрастаем, мы делаемся могущественными, мы все преодолеваем нашею сердечною молитвою.

Ваши молитвы будут вам лучшими помощниками уже и в то время, когда вы еще будете только думать о вашей проповеди. В то время, когда другие люди будут еще отыскивать свою дичь, подобно Исаву, вы с помощью молитвы найдете пред собою уже прекрасно приготовленное кушанье и в состоянии будете правдиво повторить слова Иакова: "Господь Бог послал мне". Вы хорошо будете писать, если писания ваши будут исходить из сердца, молитвенно обращенного к Господу; вы хорошо будете говорить, если на коленях, в горячей молитве, испросите у Него "материал" для ваших проповедей. Молитва, в качестве духовного упражнения, научит вас многому и поможет вам избрать должное. Она очистит ваше внутреннее око и сделает вас способными познавать истину во свете благодати Божией. Вы не скоро разберетесь и в сокровищнице текстов, пока не отопрете ее ключом молитвы. Как дивно открылся Даниилу смысл Писания, когда стоял он на молитве пред Богом! Сколь многому научился Петр на "верху дома"! Наша сердечная клеть есть лучшее место для нашего самообразования. Комментаторы – хорошие учителя, но Сам Источник Писания, конечно, несравненно лучше; в молитве же мы прямо обращаемся к Нему и умоляем Его помочь нам. Великое дело – молитвою вникать в дух текста и внедриться в него, как червь внедряется внутри орехового ядра. Молитва снабжает нас рычагом, посредством которого мы можем воспринимать великие истины. Удивляются, каким образом были укреплены камни, но еще изумительнее, каким образом могли некоторые люди достичь столь чудесного разумения великих тайн христианского вероучения! И разве не молитва произвела это чудо? Горячая надежда на Бога обращает и тьму в свет. Постоянная, настойчивая молитва приподнимает пред нами таинственную завесу и дает нам благодать заглянуть в глубину тайн Творца. Заметили однажды, что один богослов, во время диспута, все писал что-то на лежавшем перед ним листе бумаги. Когда любопытные заглянули в эти заметки его, они увидели там лишь постоянно повторявшиеся слова: "Просвети, Господи", "Просвети, Господи. " И разве, действительно, не подходят эти слова для человека, стремящегося уразуметь Писание, когда он составляет свою проповедь?

Из этого источника, словно под ударами Моисеева жезла, не раз истекут перед вашими глазами протоки глубоких мыслей. Новые жилы драгоценного металла откроются вашему удивленному взору, во время вашей работы, молотом молитвы в каменоломне Господа. Много раз будет вам казаться, что вы будто замкнуты со всех сторон, что для вас нет более выхода, и вдруг внезапно откроется перед вами новый, совершенно неожиданный вами путь. Он, имеющий ключ Давидов, Сам откроет его тогда. Если вы ездили когда-нибудь вниз по Рейну, вы заметили, вероятно, сходство верховьев этой величественной реки с рядом следующих одно за другим озер. Спереди и сзади ваше судно представляется замкнутым среди массивных скалистых стен или террас, покрытых виноградниками. Но вот заворачивает оно за угол, и внезапно во всей своей красоте вновь стремится перед вами светлый могучий поток. То же испытывается и при тщательном изучении Писания. Часто представляется оно почти замкнутым; кажется, невозможно и разобраться в нем, – но молитва гонит наше судно далее, оно выходит в новые воды, и светлый, широкий поток Истины выступает перед ним и принимает его. Не достаточное ли это основание для нашей твердости в молитве и надежды на нее? Твердо направляй бурав свой в каменистую массу, с молитвою как можно далее углубляйся в нее, и потоки живой воды истекут из глубины Писания. Кто же захочет еще далее томиться жаждою, когда столь легко добыть "воду живую"?

Лучшие и достойнейшие люди всегда считали молитву самою существеннейшею частью своего подготовления к кафедре. Про N.N. рассказывают следующее. Заботясь о том, чтобы передавать по воскресеньям своим слушателям то, что лишь с трудом выработано им самим, никогда не выступал он с проповедью без предварительного серьезного размышления и молитвы. Об этом правиле своем рассказывал нам он сам, когда коснулся однажды разговор наш этого предмета. Когда спросили, как он думает о приготовлении пред выступлением на кафедре, он напоминал нам об Исх.27:20, где говорится: "елей чистый, выбитый из маслин для освещения" святыни. Но его усердие в молитве было еще сильнее. Он не мог достаточно "намолиться перед своим выступлением на кафедру. Он весь был преисполнен любви к Господу. И его проповедь была верной передачей прочувствованных и действительно пережитых им самим впечатлений". Всякое дело начиналось у него с обязательного приготовления прежде всего самого себя, своей души к этому делу. Стены его комнаты часто бывали свидетелями его молитв и слез, а также и стенаний его". (Жизнеописание и сочинения проповедника N.N. Одна из полезнейших и лучших книг, когда-либо появлявшихся в печати. Каждый проповедник должен бы часто перечитывать ее.)

Молитва будет поддерживать вас и при произнесении вашей проповеди . Ничто не может так хорошо настроить вас на поучение людей, как беседа с Богом. Никто не в состоянии так поучать людей познанию Истины, как тот, кто вымолил ее себе у Бога.

Об Аллейне рассказывают: "Он изливал все свое сердце в проповеди и молитве. Его мольба и увещания были столь искренни, так жизненны и полны такого святого христианского рвения, что всецело покоряли его слушателей; он буквально таял в любви к ним, так что смягчались и растворялись даже самые черствые сердца". И никогда не обладал бы он этой мощной силой растворять сердца, если бы не была его собственная душа растворена горячим, молитвенным общением с воскресшим Господом. Истинно захватывающее, поражающее душу слово, в котором нет ничего притворного, но много искреннего чувства, может быть лишь следствием молитвы. Никакое красноречие не может сравниться с красноречием сердца и ни в какой школе не научиться ему, как только у подножия Креста Христова. Лучше было бы, если бы вы совсем не учились людскому красноречию, но были бы преисполнены силою снисшедшей на вас с неба любви, чем если бы оказались вы обладающими всем красноречием Квинтилиана, Цицерона и Аристотеля, но не было бы на вас печати апостольства.

Молитва, может быть, не сделает вас красноречивыми по людскому понятию, но она даст вам красноречие истины, потому что вы будете говорить от сердца. А это разве не наилучшее красноречие? Она низведет небесный огонь на ваше жертвоприношение и докажет этим всем, что ваша жертва приятна Господу.

Как часто, как бы в ответ на нашу молитву, изливаются на нас целые потоки мыслей во время подготовления к проповеди. Точно так же изливаются они на нас и в течение самой проповеди уже. Многие проповедники, возлагающие свое упование на Господа, заявят вам, с решительностью, что наилучшие, наиполезнейшие мысли не те, которые уже подготовлены вами заранее, но те, которые являются внезапно, принесенные к вам словно на крыльях ангелов, являются словно неожиданные сокровища, посланные вам небом, словно слетевшие оттуда семена райских цветов. Много раз случалось это и со мною, и мне приносила помощь в минуты недоумения тайная сердечная молитва.

Но как будем мы молиться во время самой битвы, если не думали о ней ранее! Воспоминание о "домашних" молитвенных подвигах служит утешением, успокоением для проповедника в минуты недоумений на кафедре; потому что Бог не оставляет нас, если мы сами не забываем Его. И вы, братья мои, испытаете, что молитва дарует вам силу, именно в то время и в тот час, когда она вам понадобится.

Она сойдет на вас подобно тому, как сошли огненные языки на апостолов. Если вы ослабели в это время, упали духом, вы внезапно почувствуете себя, словно вознесенными на крыльях серафимов. Огненные кони понесут колесницу, которую вы едва могли тащить с того времени, и, подобно Илии, вы понесетесь к небу, окрыляемые вашим пламенным вдохновением.

И после проповеди необходима молитва. Иначе как же выразить свои чувства, в чем будет искать успокоения всякий добросовестный, благочестивый проповедник? Чем иначе мы, стоящие на самой высоте этого вдохновения, можем облегчить душу свою, как не горячею молитвою? Чем можем мы утешиться в наших неудачах, как не нашими воздыханиями перед Господом? Как часто мучаемся мы на наших ложах в бессонные ночи, в сознании своего недостоинства! Как часто является в нас тогда желание поспешить вновь на кафедру и пламенными словами выразить снова то, что было сказано сухо и холодно! Где нашли бы мы успокоение нашему мятущемуся духу, как не в сознании грехов своих, как не в горячей мольбе, дабы не воспрепятствовали успеху святого дела наша слабость и наше скудоумие? Ведь нам невозможно во время публичного собрания выразить всю нашу привязанность к нашей пастве. Подобно Иосифу, проповедник должен иногда искать места, где бы мог он излить в молитвенных воздыханиях душу свою. Как бы откровенно ни старались мы высказать чувства свои, все же кафедра стесняет нас, и только в нашей сердечной молитве можем мы вполне свободно излить всю душу свою. Если не в силах мы победить людские немощи пред Богом, то постараемся, по крайней мере, хоть умолить Его за людей. Если не можем мы ни спасти их, ни даже убедить в необходимости этого спасения, то мы можем, по крайней мере, оплакать их безумие и умолять Господа помочь им. Как Иеремия, можем мы сказать этим людям:

"Если же вы не послушаете сего, то душа моя в сокровенных местах будет оплакивать гордость вашу, будет плакать горько и глаза мои будут изливаться в слезах" (Иерем.13:17). К подобной горячей мольбе не может остаться равнодушным сердце Господне; и своевременно дарует Он успех усердному пастырю – ходатаю за грехи людей. Существует близкая связь между такими молитвенными подвигами и успехом дела, как между "сеянием слезами" и "жатвою с радостью". "Отчего так скоро всходят семена твои?" – спрашивал один садовник другого. "Оттого, что я их размягчаю", – был ответ. И мы должны размягчать наши наставления своими слезами, потому что никто столь не близок к нам, как Господь, и с радостным изумлением увидим мы, как быстро будут они тогда приносить нам плоды.

Братья мои! позвольте мне умолять вас: будьте и вы "молитвенниками!" Тогда – если и не будет у вас особенных способностей – вы будете иметь успех и без них, если будете много и усердно молиться. Конечно, если вы и не будете испрашивать Божия благословения на ваши посевы, то Он, по великой благости Своей, может и по собственной воле ниспослать его, но ожидать этого благословения в подобном случае вы не имеете никакого права, да и не может принести оно вам утешения. Вчера читал я сочинение патера Фабера, бывшего пастором в Бромптоне, – сочинение, представляющее удивительную смесь лжи и истины. Он рассказывает там следующую легенду: "Одному проповеднику, обратившему к Господу множество людей, было откровение с неба, гласившее, что ни одно из этих обращений не было вызвано его способностями или его красноречием, но что их следует приписать силе молитве одного мирянина, сидевшего во время проповедей на лесенке, ведущей на кафедру, и непрестанно молившегося за их успех". То же может статься в день Судный и со всеми нами. После долгих и утомительных трудов наших в звании пастыря мы можем тогда познать, что вся честь наших пастырских приобретений принадлежит другому зодчему, молитвы которого – золото и драгоценные камни в глазах Господа, ваша же проповедь без молитвы – лишь сено и пустая солома.

Если мы справились с нашею проповедью, то, как истинные служители Божии, мы не должны поэтому и тогда прекращать нашу молитву, потому что весь приход наш взывает к нам, как македонянин к апостолу: "Приди и помоги нам!" Если вы можете успешно молиться, то вам придется много молиться за всех, кто будет просить вашего ходатайства. Это тоже и мой жребий, и я всегда радуюсь, что имею возможность передавать моему Господу все эти прошения. Но если даже и никто не просит ваших молитв, вам все-таки всегда есть о чем помолиться. Вглядитесь хорошенько в ваших прихожан! Между ними всегда есть больные и телесно, и духовно. Одни еще не обратились к Господу, другие ищут и не находят Его. Многие унывают, а немало и таких, которые и по обращении в христианство или снова впадают в прежнее состояние, или скорбят. Вы видите слезы вдов и сирот, слезы, которые также должно собрать вам и принести к Господу. Если вы истинные служители Бога, то вы обязаны явиться пред лицом Его в полном духовном облачении своем и молить Его за всех людей, порученных вам. Я знаю пастырей, которые составляли списки лиц, за которых они считали себя обязанными особенно усердно молиться; и я не сомневаюсь, что эти списки напоминали им о многом, что позабыли бы они без этого.

Но не один только приход ваш будет изъявлять на вас свое притязание. Ваш народ и даже весь мир также имеют право на вас. Человек, сильный в молитве, есть пламенная стена для своего отечества, его – ангел-хранитель и его – щит. Мы все знаем, что враги протестантов боялись более молитв реформатора Кнокса, нежели войск. Знаменитый Уэлч был очень силен в молитвенных ходатайствах за свое отечество; он говорил, что "удивляется, что христиане целую ночь лежат на своих постелях и не встают для молитвы". Его жена однажды слышала, как горячо молился он: "Господи, даруй мне мою Шотландию!" О, если бы и мы могли также подвизаться и молить Бога: "Господи, даруй нам души наших слушателей!"

Проповедник, не молящийся усердно за свое дело, конечно, не более, как пустой, кичливый и спесивый человек. Он ведет себя так, словно вполне доверяет самому себе и не имеет поэтому нужды обращаться к Богу. Какая это ужасная, ни на чем не основанная гордость – воображать, что наши поучения, без содействия Святого Духа, могут иметь силу заставлять людей раскаиваться во грехах своих и обращаться к Богу! Если мы действительно смиренны, то мы решимся на борьбу со врагом не прежде, как получим полномочие и благословение на это от Господа воинств, как услышим Его слова: "Иди в этой силе твоей". Проповедник, нерадивый в своей молитве, должен быть таким и в остальном своем служении. Он не понимает своего звания. Он не может определить ценность души человеческой и вполне постигнуть смысл слова "вечность". Он – чиновник, увлекшийся делом проповеди, так как ему нужен лишь тот кусок хлеба, который получает пастор. Или же он – ужасный лицемер, любящий похвалу людскую и не желающий даже похвалы Божией. Он просто – поверхностный болтун, более всего имеющий успех там, где не требуется и где восхищаются лишь внешним, суетным блеском. Он не может принадлежать к числу тех, кто глубоко пашет и собирает обильную жатву. Он просто праздный человек, но не работник. Он носит лишь имя проповедника, он живет лишь видимо, но он мертв на деле. Он хромает в своей жизни, как тот расслабленный в притче, у которого одна нога была короче другой, – потому что его молитва короче его проповедей.

Я боюсь, что относительно этого нам всем следует хорошенько испытать себя. Если кто-либо из студентов решится утверждать, что он молится, сколько должно, я позволю себе сильно сомневаться в его словах. Если бы присутствовало здесь духовное лицо, священник или диакон, и стал бы утверждать то же о себе, мне сильно желалось бы тогда ближе познакомиться с этим лицом и с его внутреннею жизнью. Я могу лишь одно сказать, что сам я далеко отстал от такой особы, я лично не могу заявить подобных притязаний. Мне страстно хотелось бы иметь эту возможность. Мне совестно признаваться в этом, но я обязан это сделать. Немногие из нас могли бы сравнить себя с Уэлчом, о котором уже говорил я выше. "Он вставал, – говорит его жена, – постоянно около четырех часов и всегда очень досадовал, если видел кого из соседних ремесленников уже за работой, прежде чем он сам становился на свою молитву. Он говорил мне: "Как стыдно мне этого шума; разве я не более их должен почитать моего Господа!" От четырех часов до восьми он проводил время в молитве, духовном созерцании и пении псалмов, что доставляло ему великое наслаждение. Он упражнялся в этом каждый день и один, и вместе с своим семейством. Иногда он на целые дни оставлял все свои приходские дела и удалялся куда-нибудь в уединение, где и предавался тайным молитвенным подвигам".

А можем ли мы, не краснея, читать заметки Эдвардса о N.N.? – "Его жизнь, – говорит Эдвардс, – указывает нам истинный путь к успешной пастырской деятельности. Он искал этот путь, как воин, ищущий во что бы ни стало победы во время осады или сражения, как человек, стремящийся получить приз на бегах. Как работал он, проникнутый любовию ко Христу и к своей пастве, говоря этою любовию не только в своих поучениях, публичных и частных, но и в своей дневной и ночной молитве, в тайных подвигах пред Господом, в великих воздыханиях, – до тех пор пока услышит его Христос! Как жаждал он "благословения" своих трудов, как "соблюдал" вверенные ему души, за которые он должен будет "отвечать" пред Богом! И как сладка была, наконец, для него награда, после всех этих долгих ожиданий и бесчисленных тяжелых, приводящих в уныние неудач! Как истый сын Иакова, выдержал он борьбу со всеми страхами ночи и достиг желанного утра" (Жизнь N.N., миссионера между американскими индийцами. Джонатана Эдвардса, Ч. А. президента Коллегии в Нью-Джерси. – Лондон 1818).

И не пристыдит ли нас также дневник N.N.. где читаем следующее: "24-го сентября. Мне удалось привести в исполнение свое намерение, принятое мною вчера вечером, – посвятить сегодняшний день посту и молитве. В моей первой молитве, об освобождении меня от суетных мыслей, в которой положился я на силу и обетования Господни, моя душа с помощью Божией на долгое время отрешилась от мира. Я прочел затем историю Авраама, чтобы видеть, как милостиво открывался Господь смертным людям в древние времена. Потом, о, как пламенела душа моя в молитве о моем собственном освящении! (очищении). Эти часы были лучшими для меня во весь этот день". (Жизнь Генри Мартина, каплана Ост-Индской Компании. Преп. Джона Сарджента, Ч. А. Ректора в Лавинстоне. 1885.)

Как много теряем мы благодаря нашему нерадению к молитве, можем видеть лишь только отчасти, приблизительно. Никто из нас не знает, как бедны мы в сравнении с тем, чем могли бы быть, если бы привыкли жить в более тесном общении с Богом. Бесполезны тут наши всевозможные напрасные жалобы и предположения, гораздо полезнее было бы для нас твердо решиться на свое личное обращение в будущем. Мы обязаны это сделать. Вся тайна успеха нашей пастырской деятельности несомненно лежит в той молитвенной силе, с которой мы ищем благодати Божией.

Драгоценное благословение, о котором молит Господа пастырь в своей тайной молитве, есть нечто неописумое и несравнимое ни с чем. Его легче восчувствовать, нежели выразить словами. Это – роса Господня, это – ощущение близости Господа. Вы поймете, что думаю, если я назову это "помазанием от святого". Но что же это такое? Что значит проповедовать с помазанием? Сам проповедник прекрасно чувствует присутствие в себе этого помазания, да и слушатель скоро замечает отсутствие его у проповедника. Всякий знает, что такое раннее, свежее утро, когда на всякой травке, на всякой былинке сверкают и искрятся жемчужные капли росы, освещаемые ярким утренним солнцем, но кто может описать, кто может "вызвать" его собственною волею? В этом и тайна духовного помазания; мы чувствуем его, но описать другим не можем.

Если проповедник напускною теплотою чувства старается возбудить то же настроение в своих слушателях, то он просто обманывает их. "Выказывать притворное умиление, – говорит Ричард Сесиль, – недостойно и легко может быть открыто, но действительно чувствовать и переживать его – лучший и легчайший путь к сердцам слушателей". Помазание есть нечто такое, что нельзя воспроизвести самому, а "фальсификация" его более, нежели плоха, она просто вполне бесценна. А между тем, действительное помазание безусловно необходимо и драгоценно для проповедника, если он только хочет "назидать" своих слушателей и привести их ко Христу. Эта тайна открывается нам среди наших тайных подвигов. В это время нисходит на нас роса Господня, и мы ощущаем небесное благоухание, оживотворяющее наше сердце.

Время, употребляемое нами на эту тихую, тайную, сердечную молитву, действует на нас в высшей степени животворно. Давид "предстал пред лицем Господа". Есть что-то величественное в этих святых "стояниях". В это время человеческий дух делается необычайно восприимчив, как цветок, открывающий солнцу свои лепестки. Уединение, которого некоторые люди совсем не могут выносить, потому что оно показывает им их внутреннее убожество, такое уединение – лучше царских палат для благоразумных и мудрых.

Как ни драгоценен дар слова, но в некоторых отношениях упражнение в безмолвии много выше его. Не примите только меня за квакера! Нет, я лишь вполне присоединяюсь в этом случае к Георгу Фоксу. Я убежден, что все мы придаем слишком большое значение речи, которая есть лишь только как бы наружная оболочка нашего мышления. Спокойное рассуждение, безмолвная молитва, не нашедшие себе громкого выражения восторга – вот где находятся драгоценнейшие алмазы мира. Братья! не лишайте ваши сердца этих сокровищ, глубоко лежащих на дне морском. Не лишайте себя той жизни, которая кипит там в глубине, в непрестанном плеске среди хрупких раковин и пенистых прибрежных волн.

Я серьезно посоветовал бы вам, когда примете вы звание проповедника, соблюдать особые часы молитв. Если не освежает, не подкрепляет вашу душу ваша обычная молитва, если вы слишком утомлены, то уединитесь на неделю или даже на месяц. У нас есть дни отдохновения, почему же не назначаем мы также и дней для наших самоуглублений? Мы знаем, что некоторые из богатых студентов находят время для поездки в Иерусалим; а не можем мы разве приберечь его для тягостной, но гораздо более полезной поездки в небесную отчизну? N.N., бывший прежде проповедником в Брестоне, написавший знаменитое сочинение: "Воззрение к Иисусу", ежедогодно уединялся на целый месяц в небольшой местной хижинке близ Гарстанга. Нельзя и удивляться, что он был таким мощным богословом, если он имел подобные постоянные молитвенные общения с Богом. Я слыхал, что у католиков есть обычай устраивать особые уединенные обители, куда удаляются на определенное время духовные лица для пребывания там в полном безмолвии, посте и молитве. Мы могли бы научиться от наших противников. Как возвышенно было бы, если бы несколько истинно, духовно расположенных "братьев" уединялись по временам для своих молитвенных подвигов! Наедине, между собою, они гораздо свободнее могли бы предаваться этим подвигам. И для прихожан времена нашего "смирения и молитвы" могут принести большую пользу, если только мы будем вполне строго соблюдать их. Время поста и молитвы в нашей часовне были для нас всегда самыми отрадными; в это время словно отверсты были для нас небеса. Если бы даже пришлось уделить время для этих "особых" молитв в ущерб нашей общественной деятельности, все же это принесло бы громадную пользу нашим приходам.

Наше безмолвие может быть иногда полезнее наших поучений, если только мы уединяемся для беседы с Богом. Иероним совершил великий подвиг, оставив все занятия свои для приведения в исполнение дела, к которому чувствовал себя призванным свыше. У него был обширный приход. Но он сказал своей пастве: "Нам настоит крайняя необходимость перевести Новый Завет, и потому вы должны найти себе другого пастыря. Следует подготовить перевод, я решился удалиться для этого в пустыню и не вернусь, пока не окончу это дело". И он действительно удалился в пустыню, взяв с собою все свои рукописи. Здесь он молился, трудился и исполнил свое обещание, сделал латинский перевод Нового Завета, так называемую Вульгату. Подобно тому, как ученость и тихие молитвенные подвиги бл. Иеронима дали жизнь великому, бессмертному произведению, так быстро будет возрастать и наше духовное разумение, если мы будем время от времени заявлять нашим прихожанам: "Дорогие друзья, мы должны ненадолго удалиться, чтобы укрепить наш дух в уединении". И хотя не напишем мы после этого латинской Вульгаты, но все же будем тогда в силах совершать дела, достойные бессмертия.

Данный материал предназначен исключительно для предварительного личного ознакомления посетителей этого сайта. Любое коммерческое и иное его использование запрещено.