Назовите автора молитва

Молитва — кто автор современных молитв?

Молитва — кто автор современных молитв?

Все знают о том, что существуют архитекторы, проектирующие новые храмы, иконописцы, пишущие иконы, и мастера, которые льют колокола. При этом о людях, составляющих новые молитвы и церковные службы, говорят очень редко. И это не случайно.

О новых молитвах и богослужебных последованиях говорят очень редко. Если же речь о них и заходит, то обсуждение бывает похоже на известную сцену булгаковского «Театрального романа»:

«— Леонтий Сергеевич сам сочинил пьесу!

— А зачем? — тревожно спросила Настасья Ивановна.

— Разве уж и пьес не стало? — ласково-укоризненно спросила Настасья Ивановна. — Какие хорошие пьесы есть. И сколько их.

— Леонтий Леонтьевич современную пьесу сочинил!

Тут старушка встревожилась.

— Мы против властей не бунтуем, — сказала она».

И действительно, зачем нужны новые службы, если в приходской практике тексты существующих служб лишь сокращаются. Полуторачасовая литургия и двухчасовое всенощное бдение уже давно стали нормой. Если служить не сокращая, то на работу никто не успеет. Когда в 1912 году в Киевской духовной академии была отслужена «идеальная всенощная» — строго по уставу без пропусков и сокращений, — она продлилась около восьми часов. А тут еще какие-то новые тексты кто-то пишет.

На самом деле здесь все не так просто. Каждая эпоха говорит своим, только ей свойственным языком. И богатейшее наследие Козьмы Майумского, Андрея Критского, Иоанна Дамаскина, блаженной Кассии и других великих церковных песнотворцев не лишает наших современников права составлять новые богослужебные тексты, отражающие не только древнюю традицию, но и видение человека начала XXI века. К тому же в нашей жизни появляются новые реалии, освящение которых требует составления новых текстов. Еще в 50-годы ХХ века святитель Афанасий (Сахаров) составил молитву «О хотящих по воздуху путешествовать», так как гимнографы древности перспективу путешествий на самолете не предусмотрели. Составление новых служб стимулируется и новыми канонизациями. Ведь причисление к лику святых предполагает составление жития, написание иконы и составление службы.

Бытует мнение, что великие гимнографы жили в далеком прошлом, а сегодня возможны лишь эпигонские подражания. Это убеждение не создает благоприятного климата для творчества. Развитие богослужебной поэзии не осознается как литературный процесс. Критиков, размышляющих о том, как должен развиваться этот литературный жанр, в природе не существует. Хотя попытки изменить эту ситуацию предпринимаются. В интернете, например, существует ЖЖ «Уставщик», где размещено собрание самых разнообразных, в том числе и неопубликованных, богослужебных текстов. А с 2009 года проводятся конференции «Современная православная гимнография», целью которых является объединение создателей, редакторов и исследователей богослужебных текстов.

В связи с новыми службами естественно встает вопрос о том, на какой вариант языка должны ориентироваться их составители. В спорах о языке современного богослужения высказывалась мысль, что уже имеющиеся богослужебные тексты следует сохранить в том виде, как они есть, а вот новые можно писать по-русски. Действительно, при создании новой традиции и воспевании современного опыта святости пользоваться современным языком вроде бы естественно. Новые, не переведенные с церковнославянского русские тексты не будут производить впечатления нарочитого упрощения и стилистического снижения, что неизбежно при переводе. Однако более или менее серьезных опытов составления на русском языке новых служб не было.

Как это ни странно, в новосоставленных службах нередко встречаются сложные архаические конструкции, которые активно использовались во времена Кирилла и Мефодия, но впоследствии постепенно вышли из употребления и были заменены на более простые и понятные. Такая архаизация объясняется тем, что среди составителей и редакторов новых служб много филологов, которые студентами слишком хорошо изучили старославянский язык и теперь пытаются вставлять в богослужебные тексты те грамматические конструкции, на которых их когда-то срезали на экзаменах.

Однако большая часть текстов написана на упрощенном варианте церковнославянского языка — так, как писали церковные службы в XVIII-XIX веках. Здесь строго выдержаны грамматические правила, но порядок слов приближен к принятому в русском языке, нет малопонятных архаизмов и почти не используются слова, вызывающие затруднения у нашего современника.

Большая часть современных церковных служб посвящена святым, жившим в XX веке, то есть почти нашим современникам. Это позволяет авторам включать в богослужебные тексты отсылки к событиям совсем недавнего прошлого, а то и цитаты из исторических документов. Так, например, в стихирах патриарху Тихону активно используются отрывки из посланий святителя. Приведем лишь один пример: «Взываю к вам, архипастырие и пастырие, — вещал еси святе Тихоне, Патриарше наш. — Сыны мои и дщери во Христе, спешите с проповедию покаяния, противостаньте врагом Церкви силою веры нашея. Зовем вы на страдания вместе с собою словами святаго апостола: Кто ны разлучит от любве Божия». Эта стихира составлена из фрагментов двух патриарших посланий 1918 года — послания об анафематствовании творящих беззакония и гонителей веры и Церкви Православной («Взываю ко всем вам, архипастыри, пастыри, сыны мои и дщери о Христе: спешите с проповедью покаяния, с призывом к прекращению братоубийственных распрей и разрушения, с призывом к миру, тишине, к труду, любви и единению») и патриаршего послания по поводу Брестского мира («Станьте на защиту оскорбляемой и угнетаемой ныне Святой Матери нашей…»).

Службы написаны далеко не всем святым, канонизированным в последние десятилетия. Поэтому до поры до времени им служат по общей минее, то есть используют универсальные службы мученику, исповеднику и т. д. Непригодность этих текстов для прославления святых нового времени очевидна. Ситуация гонений времен первых веков христианства слишком сильно отличается от того, что происходило во времена большевитских преследований. Именно поэтому для мучеников и исповедников XX века были написаны новые общие службы. Если дореволюционная Общая минея содержит службы по чинам святости (преподобному, мученику, Христа ради юродивому и т. д.), которые по необходимости являются максимально общими, то в новых общих службах возможна известная конкретика, привязывающая текст ко времени (первые три четверти XX века) и месту (большевистская Россия).

Авторам новых текстов приходится давать на церковнославянском языке имена тем реалиям, которые в службах, написанных раньше, не встречались. Например, хорошо известно, что помещения закрытых храмов очень часто использовали в качестве клубов. И в церковных службах говорится, что «безумнии богоборцы… храмы Божия в скверныя и позорищная места обратиша». К слову сказать, с необходимостью найти образы для обозначения реалий сталкиваются не только создатели служб, но и иконописцы. На иконе «Собор новомучеников и исповедников Российских» мы видим мучителей, головы которых украшают буденновки, в руках они держат винтовки со штыками и пистолеты.

Произойдет ли настоящее возрождение литургической поэзии, займет ли она свое место среди других жанров словесного творчества? Увеличится ли число ценителей русской гимнографии? Сейчас на этот вопрос нельзя ответить. Но можно вспомнить, что еще в середине XIX века на иконописцев смотрели как на ремесленников-эпигонов, а уже в XX веке стало можно говорить о заметном развитии языка иконы. Хотелось бы, чтобы XXI век стал веком нового открытия православной гимнографии.

Молитва как поэтический жанр

Является ли поэтическая молитва совмещения двух сверх деятельности: поэтической и религиозной? Если является, то выходит, в своей молитве поэт выступает как бы в двух ролях одновременно: роли поэта как такового и в роли верующего. Соответственно, его молитва – это одновременно и обращение к Богу, и поэтический жанр. Кем себя в этот момент поэт более ощущает: художником, творцом или смиренным рабом Божьим? Совмещая эти две роли, не совершает ли поэт великое кощунство? Ведь поэзия и молитва – вещи, едва ли совместимые.

Что есть молитва? Молитва есть наше обращение к Господу, беседа с ним. Преподобный Иоанн Лествичник рассматривает молитву как способ избежания бесовского соблазна. Демоны, преследующие монаха, отвлекающие его ум на скверные помыслы, отступают перед горячей истовой молитвой: «Но кто в чувстве сердца помышляет, что он предстоит Богу, тот в молитве будет, как столп неподвижный, и ничем из прежде сказанных не будет поруган».

Молитва помогает избежать демонов. Поэзия же сама есть демон, имя которому – стихия. Поэзия есть наитие стихий, чара. Недаром слово искусство имеет корень «искус». «Искусство – пишет М. Цветаева, – искус, может быть самый последний, самый тонкий соблазн земли… Третье царство со своими законами, из которого мы так редко спасаемся в высшее (и как часто – в низшее!), третье царство, первое от земли небо, вторая земля. Между небом духа и адом рода искусство чистилище, из которого никто не хочет в рай». Молящийся только этого и хочет, только об этом и просит, поэту рай не нужен.

Молитва – это неустанный труд. «Надо трудиться в молитве неутомимо, ревниво, уповательно, домогаясь достигнуть, как обетованной земли, горения духа при трезвенном внимании к Богу» (преосвященный епископ Феофан, затворник Вышенский). Верующему необходимо трезвенное внимание и разумение слов молитвы. Поэт же опьянён стихиями. Состояние творчества есть состояние наваждения. «Что-то, кто-то в тебя вселяется, твоя рука исполнитель – не тебя, а того. Кто – он? То, что через тебя хочет быть». (М. Цветаева)

В чем цель молитвы? Приобщиться к Богу и достичь готовности и способности исполнять Его волю. В чем цель поэзии? «Единственная цель произведения искусства во время его свершения – это завершение его, и даже не его в целом, а каждой отдельной частицы, каждой молекулы. Даже оно само, как целое, отступает перед осуществлением этой молекулы, вернее: каждая молекула является этим целым, цель его всюду на протяжении всего его, и оно как целое – самоцель» (М. Цветаева). Молящийся думает о результате (очищение, приобщение к Господу), поэт о результате не думает, так как поглощён собственно процессом творчества. Отсюда и последствия: Гёте, не задумываясь о результате, создаёт своего «Вертера», читатель, прочитав «Вертера», идёт стреляться. Какой разительный контраст: молитва отрешает, просвещает, очищает; поэзия же не просто обольщает (и самого поэта, и читателей, они тоже под властью чары), но и погубить может (чара не отпустила – погубила). Молящемуся необходимы чистая совесть и нравственная воля, поэзия же несовместима с нравственным законом. «Художественное творчество… – необходимая атрофия совести, тот нравственный изъян, без которого ему, искусству, не быть. Чтобы быть хорошим (не вводить в соблазн малых сих), искусству пришлось бы отказаться от доброй половины самого себя. Единственный способ искусству быть заведомо хорошим – не быть» (М. Цветаева). Поэты подобны играющим детям. Если в эту игру прийти со своими человеческими (нравственными) и людскими (общественными) законами, то игра нарушится, а то и вовсе погибнет. «Привнесением совести своей – смутите нашу (творческую). Так не играют» (М. Цветаева).

Итак, поэзия – особое третье царство, управляемое своими законами, и законы эти прямо противоположны законам молитвы. Почему же обитатели третьего царства посягают на удел будущих небожителей? Почему они пишут свои молитвы? Может быть, молитва поэта – это пробуждение от чары? Наваждение иногда отступает, и очнувшегося поэта начинает преследовать совесть: одумайся, святое ли ты делаешь дело, не является ли твоя поэзия смертным грехом? Поддавшись на увещевания совести, поэт проникается чувством вины за содеянное. И тогда в отчаянии обращается к Господу: убереги меня от соблазна, отними у меня этот греховный дар во имя моего же спасения. Как будто в подтверждение этой мысли нахожу у Цветаевой: «…у поэта может быть только одна молитва: о непонимании неприемлемого: не пойму да не обольщусь, единственная молитва поэта – о неслышании голосов: не услышу да не отвечу. Ибо услышать – уже ответить, а ответить – уже утвердить, хотя бы страстностью своего отрицания. Единственная молитва поэта – молитва о глухости».

Ещё одно подтверждение – «Молитва» Лермонтова:

И не карай меня, молю,

За то, что мрак земли могильный

С её страстями я люблю;

За то, что редко в душу входит

Живых речей твоих струя,

За то, что в заблужденье бродит

Мой ум далёко от тебя;

За то, что лава вдохновенья

Клокочет на груди моей…

Преобрати мне сердце в камень,

Останови голодный взор;

От страшной жажды песнопенья

Пускай, Творец, освобожусь,

Тогда на тесный путь спасенья

К тебе я снова обращусь.

Задыханье, бессонницу, жар,

Отыми и ребёнка, и друга,

И таинственный песенный дар –

Так молюсь за твоей литургией

После стольких томительных дней,

Чтобы туча над тёмной Россией

Стала облаком в славе лучей.

Бывает страх за жизнь, да такой великий страх, что от трёх строчек веет могильным холодом. Это «Молитва» Мандельштама:

Я за жизнь боюсь: за свою рабу…

В Петербурге жить – словно спать в гробу.

Для верующего молитва есть некий сакральный, мистический акт, посредством которого он может хоть на толику приблизиться к идеальному Богу. Для поэта молитва – прямой диалог с Богом. Не на равных, конечно, но поэт считает себя вполне достойным такого общения. Поэт даже иногда осмеливается не называть своего собеседника по имени (всё та же молитва Ахматовой или молитва Вознесенского из «Кары Карфагена» – имя Господа не упомянуто ни разу).

В молитве верующего непременно присутствует смирение, рождённое страхом Божьим. «Ибо страх Божий есть сам по себе постижение благоговейною мыслию и восприятие чувством бесконечных Божиих совершенств и действий» (Преосвященный епископ Феофан, затворник Вышенский).

Молитва поэта – молитва бунтаря. Он подвергает сомнению непреложные для любого верующего истины.

Как хорошо по-христиански начинает Кольцов свою «Молитву»:

Как пламя молитвы.

Что слух мой заменит?

Слезу моей грешной

– Что мне бессмертья сомнительный рай.

Но есть одно качество, роднящее молитву верующего и молитву поэта. Это беспредельная искренность, искренность на уровне откровения. Именно благодаря этому качеству любая молитва (и религиозная, и поэтическая) обладает огромнейшей силой воздействия. Именно это качество делает молитвы больших поэтов шедеврами и придаёт молитвам поэтов меньшего дарования большую выразительную силу.

Свидетельство о публикации №103073100427

я разместила ссылку на этот текст на своей страничке.

Назовите автора молитва

От редакции “Россия навсегда”: Автор Ольга Викторовна Юртаева — учитель русского языка и литературы МОУ "Средняя общеобразовательная школа №34" (п. Краснобродский Кемеровской области).

Самое удивительное свойство лирического произведения — проникать в душу читателя, пробуждать в ней самые разные сильные, глубокие чувства. Одно из таких чувств — ощущение бытия Бога, упование на Него.

В процессе изучения стихотворных произведений в средней школе принято выделять такие виды лирики, как пейзажная, любовная, философская и совсем обходить стороной, не замечать молитвенную лирику, в которой отражена духовная жизнь ее авторов. Опытом духовной жизни, запечатленным в стихах, могут воспользоваться и сегодняшние читатели, "томимые духовной жаждой" и стремящиеся к самопознанию и духовному совершенствованию.

Почти у каждого русского поэта, за редким исключением, есть стихотворения-молитвы, которые можно назвать жемчужинами духовной поэзии, потому что именно они обладают живительной силой исцелять измученные житейскими невзгодами человеческие души.

Набожность — отличительная черта русского человека прошлых столетий. Об этом свидетельствуют народные пословицы:

• Без Бога ни до порога.
• С верой нигде не пропадешь.
• Не торопись — сперва Богу помолись.

Через молитву человек соединялся с Богом, укреплялся духом, и легче ему было преодолевать выпавшие на его долю невзгоды и трудности. О постоянном обращении наших предков через молитву к Богу говорят следующие пословицы:

За семь десятилетий воинствующего атеизма не удалось убить в русском народе память о молитве. Она сохранилась в языке, в речевом этикете. Например, вежливый человек благодарность выражает словом спасибо, совершенно не осознавая, что это кратчайшая просительная молитва за ближнего, совершившего благодеяние. Если обратиться к этимологии этого слова, то можно узнать, что спасибо образовалось путем слияния двух слов: спаси, Бог. На вопрос "Как идут дела?" до сих пор можно услышать: "Слава Богу" — что означает: все идет хорошо, ничего плохого в жизни не случилось. И, наоборот, когда заходит речь о какой-либо беде, используются выражения: "Не дай, Бог", "Не приведи, Господи".

Молитва — это беседа человека с Богом. Они бывают разные: хвалебные и благодарственные, просительные и покаянные, обращеные к Спасителю (Иисусу Христу), Божией Матери, Ангелу-Хранителю, святым угодникам.

Первые глубокие поэтические и религиозные переживания А.С.Пушкина были связаны с бабушкой Марией Алексеевной Ганнибал. В пору младенчества он называл ее "мамушкой" и был очень привязан к ней. Об этом рассказано в стихотворении "Сон", написанном в Лицее в 1816 году.

• . детских лет люблю воспоминанье.

Ах! Умолчу ль о мамушке моей,

О прелести таинственных ночей,

Когда в чепце, в старинном одеянье,

Она, духов молитвой уклоня,

С усердием перекрестит меня

И шепотом рассказывать мне станет

О мертвецах, подвигах Бовы.

От ужаса не шелохнусь, бывало,

Едва дыша, прижмусь под одеяло,

Под образом простой ночник из глины

Чуть освещал глубокие морщины,

Драгой антик, прабабушкин чепец

Томленье сна на очи упадало [5, с. 126–127].

Итак, в памяти юноши Пушкина осталась усердная вечерняя молитва бабушки, крестное знамение, которым она его осеняла в кроватке перед сном, икона с засвеченной перед ней лампадой. В годы молодости поэт будет испытывать мучительное состояние безверия, но в зрелые годы он обретет в душе своей Бога. Этому способствовала Михайловская ссылка. Там, вдали от светских развлечений, у него было время глубже заглянуть в себя, в душу русского народа, заняться своим самообразованием и задуматься над самосовершенствованием.

Впервые войдя в живое, непосредственное общение с Церковью посредством братии Святогорского монастыря и окрестного духовенства, наблюдая тесную нравственную связь народа с монастырем, читая Карамзина и древние летописи, Пушкин начинает осознавать то великое духовное влияние, которое оказывала Церковь на русский народ. Углубленно и внимательно читает он в это время жития святых, Евангелие, которое глубоко входит в его душу. "Книга сия называется Евангелие, — пишет А.С.Пушкин, — и таковая ее вечно новая прелесть, что если мы, пресыщенные миром или удрученные унынием, случайно откроем Ее, то уже не в силах противиться ее сладостному увлечению и погружаемся духом в Ее божественное красноречие".

Истинную поэзию он видит теперь в Евангелии и молитве. У А.С.Пушкина есть поэтическое переложение самой главной молитвы христиан — "Отче наш". Другое ее название — "Господня молитва", так как она дана в качестве образца Иисусом Христом своим ученикам. Вот как она звучит:

Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго.

А вот стихотворение А.С.Пушкина:

Да имя вечное Твое

Святится нашими сердцами!

Да прийдет Царствие Твое,

Твоя да будет Воля с нами,

Как в небесах, так на земли!

Насущный хлеб нам ниспошли

Твоею щедрою рукою,

И как прощаем мы людей,

Так нас, ничтожных пред Тобою,

Прости, Отец, Своих детей;

Не ввергни нас во искушенье

И от лукавого прельщенья

Как точен А.С.Пушкин в передаче слов молитвы! В стихотворении "Отцы пустынники и жены непорочны" поэт признается, что его любимая молитва — великопостная, читаемая в течение Великого поста:

Господи и Владыко живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми. Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему. Ей, Господи, Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь.

Эта молитва была написана в IV веке преподобным Ефремом Сириным. Из такой глуби веков она дошла к нам благодаря тому, что из года в год повторялась в церковном богослужении. Она вдохновила А.С.Пушкина на одно из лучших его стихотворений.

• Отцы пустынники и жены непорочны,

Чтоб сердцем возлетать во области заочны,

Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,

Сложили множество божественных молитв.

• Но ни одна из них меня не умиляет,

  Как та, которую священник повторяет

  Во дни печальные Великого поста;

  Всех чаще мне она приходит на уста

• И падшего крепит неведомою силой:

  Владыко дней моих! Дух праздности унылой,

  Любоначалия, змеи сокрытой сей,

  И празднословия не дай душе моей.

• Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,

  Да брат мой от меня не примет осужденья,

  И дух смирения, терпения, любви

  И целомудрия мне в сердце оживи [5, с. 584].

Автор воспетой поэтом молитвы жил в Сирии и был одним из пустынников, о которых говорит А.С.Пушкин в первой строке стихотворения. Может быть, поэт чувствовал сходство между его судьбой и своей. Основанием такому предположению служит стихотворение А.С.Пушкина "Воспоминание", написанное в 1828 году.

• . В бездействии ночном живей горят во мне

Змеи сердечной угрызенья;

Мечты кипят; в уме, подавленном тоской,

Теснится тяжких дум избыток;

Воспоминание безмолвно предо мной

Свой длинный развивает свиток;

И с отвращением читая жизнь мою,

Я трепещу и проклинаю,

И горько жалуюсь, и горько слезы лью,

Но строк печальных не смываю [5, с. 420].

А.С.Пушкин. Воспоминания. Читает Вячеслав Тихонов

В этом стихотворении выразилась нравственная мука человека, страдающего от совершенных грехов. В лирическом герое "Воспоминаний" мы узнаем самого А.С.Пушкина. Покаяние — это главная тема проповедей и поучений преподобного Ефрема Сирина, молодость которого, как и А.С.Пушкина, прошла бурно. "В молодые годы был я злоязычен, — вспоминал о себе святой, — бил, ссорил других, препирался с соседями, завиствовал, к странным был бесчеловечен, с друзьями жесток, с бедными груб, за маловажные дела входил в ссоры, поступал безрассудно, предавался худым замыслам и блудным мыслям". Но позже он покаялся и переменил свою жизнь. Как и герой пушкинского стихотворения, по ночам он часто плакал о своих грехах.

Вернемся к стихотворению А.С.Пушкина "Отцы пустынники и жены непорочны". Оно состоит из двух частей: первая часть — рассуждение о молитве, вторая — сама молитва. Следует пояснить во второй строке словосочетание "во области заочны". Заочны (области) — те, что за очами, не видимые нашим зрением; это области духовные, приближающие человека к Богу.

Лирический герой стихотворения А.С.Пушкина признается, что он знаком со многими молитвами, которые укрепляют его среди житейских трудностей, "средь дольних бурь и битв", но милее его сердцу великопостная молитва, которая "чаще всех приходит на уста и падшего крепит неведомою силой". Почему лирического героя умиляет именно эта молитва? Может быть, в ней упоминаются те грехи, от которых он желал бы избавиться? Праздность — впустую потраченное время, любоначалие — довольствование положением начальника, празднословие — грех, связанный с напрасно произнесенными словами.

Что просит у Бога герой стихотворения? Помощи видеть собственные грехи, смирения, терпения, любви, целомудрия. Терпение, смирение, любовь и целомудрие — это христианские добродетели, без которых не может быть духовного роста. Терпение связано со смирением, смирение — с любовью и целомудрием. Любовь — это особое, благоговейное чувство к Богу, ближнему. Апостол Павел писал, что "любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит" [1, с. 1256].

Целомудрие — мудрость не книжная, а от Бога, такая мудрость, которой был наделен человек первоначально, но по причине грехопадения он ее утратил.

Стихотворение "Отцы пустынники и жены непорочны", написанное в 1836 году, отражает духовное состояние поэта. Оно — свидетельство того, что для А.С.Пушкина христианские идеалы стали нравственным ориентиром. На память приходят слова смертельно раненного на дуэли поэта П.А.Вяземскому: "Требую, чтобы ты не мстил за мою смерть; прощаю ему и хочу умереть христианином". Перед смертью А.С.Пушкин исповедался в своих грехах, причастился, благословил своих детей, перекрестив каждого.

Всем хорошо известно стихотворение М.Ю.Лермонтова "Молитва", которое было написано им в 1838 году в 24-летнем возрасте.

Теснится ль в сердце грусть:

Одну молитву чудную

Твержу я наизусть.

Есть сила благодатная

В созвучье слов живых,

И дышит непонятная,

Святая прелесть в них.

С души как бремя скатится,

И верится, и плачется,

“В минуту жизни трудную”. Музыка — П.Булахов. Исполняет Юрий Горбунов, солист Челябинского театра оперы и балета им. Глинки. Киноконцерт “Русский романс”, Челябинское телевидение, 1969 г.

Сколько искренности в его строках! Перед нами неузнаваемый М.Ю.Лермонтов, который делится опытом духовной жизни. Что значит словосочетание "духовная жизнь"? Это жизнь, связанная с устремлениями человека быть с Богом. А как человек может быть с Богом? Через молитву. И поэт поведал нам о молитве и ее чудодейственной силе. В лирическом герое этого стихотворения легко узнается его автор. В нем ясно видится причина обращения его к молитве: жизненные трудности. Их у поэта было много: рано потерял мать, бабушкой был разлучен с отцом, испытал сильную безответную любовь. Всю жизнь он ощущает себя одиноким.

Одиночество — один из главных мотивов лирики М.Ю.Лермонтова. Чувство одиночества очень мучительно. Оно вызывает тоску, грусть. Чтобы избавиться от душевной муки, поэт обращается к Богу с молитвой. В стихотворении "Молитва" можно выделить три смысловые части, каждая из которых соответствует строфе. О чем эти строфы? Первая строфа передает состояние души лирического героя, обращающегося в "минуту жизни трудную" к Богу с молитвой. Лермонтовский герой признается: "Молитву чудную твержу я наизусть". Глагол твержу говорит о том, что молитва — это духовный труд, так как лексическое и видовое значение этого глагола — многократное повторение одного и того же действия. Во второй строфе показана огромная, непонятная человеческому разуму сила молитвы. Она "благодатная", слова в ней "живые". А в третьей строфе лирический герой поведал нам о великом чуде как ответе на чистосердечную молитву: нет никаких сомнений, вновь обретена утраченная вера, поэтому от радости "плачется" и на душе "легко, легко. ".

Небольшое по объему стихотворение М.Ю.Лермонтова передает неоднократно переживаемое лирическим героем состояние души: тяжелое и легкое. От первого состояния помогает избавиться простое, доступное средство — молитва, "благодатная" сила которой лечит больную душу, воскрешает ее к жизни, какой бы трудной она ни была. Знаем ли мы, какую молитву твердит лермонтовский герой? Нет. Поэт об этом умалчивает. Почему? Наверное, не важно, какая это молитва, а важно то, как она произносится. Любая молитва может стать "чудной", "благодатной", если она идет от чистого сердца и с глубокой верой.

В проанализированном стихотворении говорится о великой силе молитвы. Но у М.Ю.Лермонтова есть и стихотворения-молитвы. Одна такая "Молитва" написана поэтом в 15 лет:

• Не обвиняй меня, Всесильный,

И не карай меня, молю,

За то, что мрак земли могильный

С ее страстями я люблю;

За то, что редко в душу входит

Живых речей Твоих струя;

За то, что в заблужденье бродит

Мой ум далеко от Тебя;

За то, что лава вдохновенья

Клокочет из груди моей;

За то, что дикие волненья

Мрачат стекло моих очей.

От страшной жажды песнопенья

Пускай, Творец, освобожусь,

Тогда на тесный путь спасенья

К Тебе я снова обращусь [4, с. 35].

О чем это стихотворение совсем юного поэта? О грехах, в которых лирический герой признается Богу. Какое сознание! Герой говорит о своих страстях. А страсть, в христианском понимании, — высшая степень греха. Главная страсть, отдаляющая его от Бога, от "тесного пути спасения" — это поэзия. Для него она — "чудный пламень, всесожигающий костер". Он во власти пламени этого костра и не в силах освободиться от нее. Заключительные строки стихотворения свидетельствуют о том, что оно написано как сердечный отклик на Нагорную проповедь. О перекличке 4-х последних строк стихотворения с Нагорной проповедью говорит эпитет тесный. В Нагорной проповеди читаем: "Входите тесными вратами; потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их" [1, с. 1019].

А вот стихотворение "Молитва", посвященное М.А.Лопухиной:

• Я, Матерь Божия, ныне с молитвою

Пред Твоим образом, ярким сиянием,

Не о спасении, не перед битвою,

Не с благодарностью иль покаянием,

• Не за свою молю душу пустынную,

  За душу странника в свете безродного. —

  Но я хочу вручить деву невинную

  Теплой Заступнице мира холодного. [4, с. 162]

Стихотворение состоит из двух частей. В первой лирический герой дает оценку современной ему действительности. Мир, в котором он живет, обозначен эпитетом "холодный", соответствующим выражению Отцов Церкви: "мир во зле лежит". Вся надежда лирического героя — только на Божию Матерь, "теплую Заступницу", которой он возносит свою молитву. Только ей он хочет вручить "деву невинную", так как себя считает "странником в свете безродным" с "душою пустынной". Вторая часть стихотворения — просительная молитва за ближнего, возносимая Божией Матери. Она полна самоотречения и любви. Любви бескорыстной, трепетной и упования на материнское предстательство, которое защитит "душу достойную", "душу прекрасную".

В последний год своей жизни, незадолго до смерти, М.Ю.Лермонтов написал еще одно стихотворение, похожее на молитву. Оно называется "Благодарность".

• За все, за все Тебя благодарю я:

За тайные мучения страстей,

За горечь слез, отраву поцелуя,

За месть врагов и клевету друзей;

За жар души, растраченный в пустыне,

За все, чем я обманут в жизни был.

Устрой лишь так, чтобы Тебя отныне

Недолго я еще благодарил [4, с. 197].

Это стихотворение отражает духовный кризис поэта. Оно пронизано едкой иронией, горечью, отсутствием желания жить. Лирический герой идет навстречу своей гибели. Последние две строки — это вызов Богу. Причину своего несчастья он видит только в окружающей среде, а себя ни в чем не укоряет. В каждой фразе чувствуется безмерная гордость, не позволяющая увидеть свои недостатки. В молитве даже не упомянут Тот, к кому она обращена. Мы лишь догадываемся, что герой М.Ю.Лермонтова "благодарит" своего Создателя.

Отказавшись от Бога, человек попадает под влияние темных, демонических сил, желающих человеку только погибели. Почему же поэт в тяжелейшую минуту жизни вновь не обращается к той "чудной" молитве, сладость которой он когда-то испытывал?

Оптинский старец Варсонофий говорил своим духовным чадам о недостаточности молитвенного опыта М.Ю.Лермонтова. Молитва не спасла его, потому что он ждал только восторгов и не хотел понести труда молитвенного. Поэт А.С.Хомяков считал, что молитва — это подвиг.

Подвиг есть и в борьбе;

Высший подвиг в терпеньи,

Этот высший подвиг совершали и совершают монахи.

Они молились и молятся не только о собственном спасении, но и о спасении своего Отечества, всех православных христиан.

Стихотворения-молитвы в творчестве А.С.Пушкина и М.Ю.Лермонтова свидетельствуют о том, что поэты — носители православной культуры и веры. Молитвенная лирика — это исповедь измученной житейскими невзгодами человеческой души, стремящейся к духовному совершенствованию. Духовный рост человека, по мнению и А.С.Пушкина и М.Ю.Лермонтова, возможен только с Божией помощью, которая осуществляется через молитву. Творить молитву — значит совершать высший подвиг.

1. Библия, Новый Завет, Мф. 7; 13; 14. — М.: Международный издательский центр православной литературы, 1994. — 1018 с.

2. Дунаев М. М. Православие и русская литература: учеб. пособие для студентов духовных академий и семинарий. — М.: Христианская литература, 1996. — С. 190–200.

3. Иванова С. Ф. Введение во храм слова. — М.: Школа-Пресс, 1994. — 271 с.

4. Лермонтов М. Ю. Сочинения. — М.: Правда, 1986. — Т. 1. — 719 с.

5. Пушкин А. С. Сочинения. — М.: Художественная литература, 1985. — Т. 1. — 735 с.